Крымская лихорадка

– Черт побери, – произнес он слабым голосом, – как же мне надоели эти игры. Когда же я буду заниматься народом? Иди, Игорь, не поминай лихом.

Федулов потоптался несколько мгновений в дверях. Он хотел что-то сказать, но передумал и тихонько закрыл за собой дверь.

– А что с этим делать? – Воротников кивнул на Гаврина.

Президент снял трубку, медленными движениями набрал телефон министра внутренних дел и велел ему немедленно приехать, прихватив с собой парочку оперов.

Через десять минут Валебный был уже в кабинете президента. Двое сопровождавших его милиционеров увезли Дениса в камеру предварительного заключения. Министр остался у президента.

– Давайте начистоту, генерал, – сказал Носков. – Я не просто так отдал этого типа вам лично. Весь Крым говорит, что наши высшие милицейские чины получают зарплату у Брагина. Надо бы, Борис Дмитриевич, хорошенько покрутить этого Гаврина. Он много чего знает. Если не возражаете, я сделаю это сам.

– Как скажете, – неожиданно согласился генерал. И угоддливо подхватил. – Знаете, что мне давно хочется сказать этому Брагину? То, что ты до сих пор на свободе, не твоя заслуга, а наша недоработка.

Носков неестественно рассмеялся, смех был нервный.

– Отлично, Борис Дмитриевич. Я очень рад, что мы, наконец, начинаем понимать друг друга. И надеюсь, мы на это не остановимся, а пойдем в нашем сотрудничестве дальше. То, что еще вчера казалось немыслимым, сегодня воспринимается, как веление времени, не так ли, Борис Дмитриевич?

Едва Валебный скрылся в дверях, Носков заметался по кабинету:

– Ну, когда я, наконец, смогу заняться народом? Не дают работать, не дают!

Воротников смотрел сочувственно, но в глубине его зрачков и в складках губ таилось презрение.

Вошла Галина, в руках у нее была кассета.

– Вот, Игорь просил передать. Он какой-то странный. Что-то случилось?

– У нас все время что-то случается, – раздраженно ответил Носков. – Я ж говорю – некогда работать. Что за кассета? Что в ней?

– Просил полюбоваться.

Воротников деликатно вышел. А Носковы сели у телевизора и стали смотреть видеозапись. На пленке было два эпизода: сначала венчание Ларисы с Денисом, потом избиение Аллы. Крупным планом была снята сидящая в служебной машине Галина. Было понятно, что именно она наняла алкашек и устроила расправу.

После долгой паузы Носков сказал:

– Мне конец.

– Я хотела как лучше, – прошептала Галина.

– Они покажут эту пленку по телевидению, и мне конец, – упавшим голосом повторил Носков.

– У Ларочки будет ребенок, – прошептала Галина.

– Что? – лицо Носкова исказилось. – Что ты сказала?

– У Ларочки от Дениса будет ребенок.

– Дура, – в бешенстве процедил Носков. – Этот Денис никакой не банкир. Он бандит. Я только что отправил его за решетку.

– Зря, – сказала Галина. – Что плохого он нам сделал?

– А что значит зря?

– Денис оформил на Ларочку долгосрочную аренду санатория в Мисхоре.

– Может, он и на твое имя что-то оформил?

– Я тоже должна думать о будущем, – поджав губы, сказала Галина.

Носков свел брови. У него радрожали губы.

– Уйди, или я тебя ударю.

Галина испуганно посмотрела на него и поднялась. Передразнила на безопасном расстоянии, в дверях:

– Он меня ударит, неблагодарный.

Президент бросился к жене. Она думала, что он действительно решил дать волю рукам. Но он только плотнее прикрыл дверь и сказал жарким шепотом:

– Лариску – быстро в госпиталь для афганцев! Медсестрой. Немедленно!

– Зачем? – вытаращилась Галина.

– Не понимаешь?

Глаза у Галины напряженно метались, она соображала. Наконец, кивнула.

– Понимаю.

Вошел Воротников и сразу направился к окну.

– Полюбуйтесь, Олег Степанович.

Внизу стояло целое стадо иномарок с включенными фарами. Появились телевизионщики.

– Психическая атака, – небрежным тоном констатировал президент.

– Люди у меня засиделись, – многозначительно проговорил Воротников. – Давно пора, Олег Степанович, кое-кому по башке настучать.

Носков усмехнулся:

– Не время, полковник, еще не время. А этих телевизионщиков давайте-ка сюда. Как они говорят? Мы делаем новости? Нет, сегодняшнюю новость сделаю я.

Была пятница, любимый день Валебного. В этот день один из замов вручал ему служебный конверт с хрустящими долларами. Генерал всякий раз удивлялся, откуда в Крыму столько новеньких банкнот. И испытывал приятное ощущение независимости от Федора Федоровича Кузьмина. Тот платил за личные услуги. А зам – за то, что бандитское крышевание менялось на милицейское.

Работа эта была непростой. Преступные группировки боролись за свое место под солнцем. Знамя сопротивления держал в своих руках Брагин. И сейчас, лично препровождая его подручного в КПЗ, генерал Валебный давал понять первому бандиту Крыма, что скоро доберется и до самого “папы”.

Возле камеры предварительного заключения уже собрались оповещенные Гусевым журналисты. Министр не стал распространяться о причинах задержания Гаврина. Сказал только о странной смерти директора санатория и добавил, что немедленно отдаст распоряжение о возбуждении следствия.