Крымская лихорадка

– Погоди, – остановил его Цуканов. – Я только что говорил с Кучмой. Я спросил его, знает ли он, что вытворяет Носков, и понял, что знает. Я спросил, мог ли Носков заручиться его поддержкой. Кучма сказал, что Носков звонил ему накануне и жаловался на парламент. Тогда я прямо спросил, на чьей он стороне сейчас. Леонид Данилович сказал, что он поддержит тех, кто соблюдает конституцию Украины.

Мозуляк усмехнулся в усы:

– Хитер бобер.

Депутаты возобновили сессию в здании прокуратуры. Многие вспомнили, что приезжавший накануне в Крым президент Кучма встречался с Носковым и они о чем-то долго говорили с глазу на глаз.

– Мы должны принять решение, исходя из того, что хитрый Кучма, зная, что Носков склонен к силовым решениям, подтолкнул его к перевороту, – сказал Мозуляк. – Но это не значит, что Кучма за Носкова. Просто он хочет убрать его нашими руками. Так что бояться нечего, нужно разоружить охрану и арестовать Носкова.

Цуканов сказал, что у него есть сообщение, и вышел на трибуну:

– Подчиненная Киеву милиция перекрыла Керченскую переправу, а также трассы, ведущие на север в сторону России, взяла под контроль аэропорты и вокзалы… Теперь о действиях сторонников Носкова. На охрану телевизионного центра прибыли ялтинские казаки с бультерьерами. А на первом этаже Белого дома боевики Воротникова подтаскивают к дверям на первом этаже мебель, готовятся к обороне. И еще: молодчики УНСО в количестве 23 человек прибыли из Западной Украины с заданием водрузить на здании Верховного Совета жовто-блакитный флаг.

Цуканов отодвинул микрофон и предложил депутатам продолжить прения с учетом только что полученной информации.

– Чем быстрее мы покончим с заговорщиками своими силами, тем будет лучше, – сказал Мозуляк.

Это мнение было поддержано большинством парламентариев.

Цуканову принесли новое сообщение, и он зачитал:

– УНСО, или украинская национальная самооборона, распространила ультимативное заявление: если в течение суток крымчане не возьмут под контроль здание Верховного Совета и не разоружат охрану президента Носкова, УНСО проведет эту операцию своими силами.

В последнее время Яшин как бы выпал из придворной жизни. Носков его к себе не звал: то ли забыл о нем в происходящей круговерти, то ли намеренно уклонялся от разговора, который мог быть ему неприятен. Яшин уже подумывал об отъезде. И уехал бы, только больно уж интересно закручивались события. Когда еще доведется понаблюдать что-то подобное?

Вместе с депутатами Яшин прошел в здание прокуратуры и сидел теперь в заднем ряду, слушал прения. К нему подошел Вадик.

– С вами хочет поговорить Виктор Павлович.

Цуканов поручил вести сессию Мозуляку, а сам ждал Яшина в кабинете прокурора. Они поздоровались и сели за приставным столиком.

– Что скажете, Андрей Васильевич?

Цуканов любил задавать обтекаемые вопросы, как бы предоставляя собеседнику самому решать, что для него главнее.

Яшин пожал плечами:

– А что говорить? Русская идея рассыпается на глазах. Крым лет на семьдесят пять отходит от России. И этот процесс историки свяжут с именами: Хрущев, Ельцин, Кравчук, Кучма, Носков и Цуканов.

Спикер с силой сцепил пальцы рук, стали видны побелевшие костяшки.

– Считаете, лет на семьдесят пять?

– Ну, может, чуть больше или чуть меньше.

– Тут главное другое: значит, не навсегда?

– Естественно. От такой громады, как Россия ни один краешек не может отвалиться навсегда. Закон тяготения.

– Значит, все происходящее сегодня, это что?

– Историческая проверка на политическую вшивость. Политики, Виктор Павлович, бывают нормальные, то есть настоящие, и бывают вшивые. Вот сейчас время вшивых политиков, вы уж извините.

– И все-таки, почему – на семьдесят-то пять лет?

– А потому, что и следующее поколение не выдвинет нормальных политиков. Нация придет в себя минимум через два поколения. А полную силу страна, я имею в виду Россию, обретет только при жизни третьего поколения, если считать от сегодняшнего дня.

Цуканов усмехнулся:

– Невысокого вы мнения о нашем народе.

– Наш народ станет нормальным, когда в каждой пятой семье будут воспитывать будущего президента.

– Хорошая мысль, – отметил Цуканов. – Ну, а теперь о деле. У меня к вам предложение, Андрей Васильевич. Хотите что-то сделать для Крыма сейчас, в настоящий момент?

– Сходить парламентером к Носкову?

– Как вы угадали?

Яшин усмехнулся.

– А зачем еще я мог понадобиться?

Парни Воротникова беспрепятственно пропустили Яшина в Белый дом и тут же провели к Носкову.

Президент был бледен. Пожав Яшину руку, предложил сесть и вздохнул:

– Вот такие у нас дела.

– Иначе было нельзя? – спросил Яшин.

Носков тяжело вздохнул.

– Это было неизбежно. Я и Цуканов… Мы давно шли к этому с двух сторон. А потом они начали загонять меня в угол.

– Кто “они”? – спросил Яшин.

– Хамелеон Цуканов и те, на кого он опирается.

“А ты? Ты разве не хамелеон? – подумал Яшин. – Для тебя русская идея была, судя по всему, всего лишь удобной упаковкой, чтобы привлечь на свою сторону народ. И народ купился. Народ, как женщина, всегда хочет верить, даже если его уже обманули много раз”.