Кто я?

Маленькая комнатенка вокруг, справа окно, по размеру напоминающее отдушину, затянутое чем-то похожим на почти непрозрачный, серый с разводами пластик (в Рогоне вроде бы у всех были стекла), слева дверь, точнее проем, не имевший ни малейших следов петель. Стены из грубых досок с заусенцами, щелями и дырками из-под сучков, а под окном, когда лежал, я нащупал тяжелые полукружья бревен – каркас внешних стен. Мне повезло, что есть крыша над головой, вот бы ещё узнать, чья она и где все остальные.

Из давнего-давнего детства, когда поездка на дачу служила индульгенцией для всех проделок и засчитывалась прогибом, я примерно представлял себе, как должен выглядеть сарай. Вот на сарай мое теперешнее жилье и походило больше всего. Или на жилище безумного дворника, который на досуге занимался тем, что коллекционировал метлы. Огромное количество разных по форме и виду веников висело под потолком на веревках, в слабом свете напоминая скальпы безумных панков после просушки. Надеюсь, владельцу этого добра не придет в голову наведаться сюда с топором. Куда я от него денусь в таком домике с окнами размером со спичечный коробок?

Я потянулся, заранее предчувствуя, что за столь долгое время пребывания в седле мне придётся придется расплачиваться какими-нибудь болячками, и с удивлением обнаружил, что не чувствую последствий безумной гонки. Нигде не болело, не тянуло, не ныло. Выходит, утро все-таки мудренее вечера. Предки знали толк в сне, отправляя гостей сперва на боковую, а уж потом приступая к расспросам. Кстати, в сказках еще упоминают про пир на весь мир. Вот от чего я сейчас бы точно не отказался, так это от хорошего завтрака. Бекончик с омлетиком и апельсиновым соком пришлись бы как нельзя кстати. Ладно, сойдет даже геркулесовая каша с молоком и вареньем.

Отложив мечты о еде на потом и погрозив кулаком бухтевшему возмущенно желудку, я поднялся с лавки и с удивлением обнаружил, что одним незнакомым местом история не ограничивается. Я вновь не в своей привычной одежде, а в той же самой хламиде, что и в первый день своего пребывания на Арли. Меня прошиб холодный пот. Неужели опять?!

Я вскочил, чтобы в следующий момент, споткнувшись, растянуться на полу. Ругань, как вы знаете, в таких вещах незаменимый помощник, так что особенно в выражениях я не стеснялся. Впрочем, минуту спустя обнаружилось, что история повторяется, но с оговорками – кто-то сложил мои вещи прямо около ложа. Тут же стояли ботинки, об которые я зацепился. Не вставая с пола, прижав к груди обувку, как будто это мешок с бриллиантами, я долго и упоительно, но беззвучно хихикал (вы же помните про дворника с топором?).

Скинув рубаху, в которую меня нарядили, я переоделся в свою одежду и сразу почувствовал, что ко мне возвращается прежнее самообладание. Вряд ли кто-то будет оставлять мне мои вещи, желая недоброго здравия. Впрочем, одежда – это детали, гораздо важнее, сколько я проспал. Зная свой организм так, как теперь знал его я, подозреваю, временем он распоряжался на свое усмотрение. Я мог проваляться и час, и двое суток. Если учесть нагрузку, которую я с честью не перенес, то будь я даже провидцем, не взялся бы предположить, сколько здесь провалялся.

Следовало поскорее найти своих! Да что я говорю? Следовало найти хоть кого-то, чтобы узнать, что происходит.

Интересно, уговорили ли мои спутники отца Поля задержаться в деревне, пока я отсыпаюсь в чулане, или те послали их подальше и продолжили путь без нас? Вообще-то семеро одного не ждут. Захотят ли пятьдесят воинов сидеть без дела ради одного или даже половины нормального человека? Представляю, как будет недоволен Оррик, если ему придётся вступаться за ненастоящего слугу.

Из комнатушки проход вел в коротенький коридор, туда же выходили ещё три комнаты. Для порядка я заглянул в одну, дверь у которой также отсутствовала: помещение оказалось забито все теми же связками трав, к ним добавилось несколько десятков мешков, закрывавших своими тушами целую стену, все остальное хозяева завалили и вовсе бесформенными тюками. Кроме окна, здесь также отсутствовал даже намек на лавку, из чего я пришёл к выводу, что, скорее всего, тут могут положить спать только такого же везучего человека, как ваш покорный слуга.

Передвигаться по незнакомому дому в темноте, если к тому же хозяева не слишком привыкли к порядку, мне было не привыкать. Тьма оказалась не идеальной, как в тех пещерах. Внешние стены просвечивали дневными полосками, через которые свет понемногу проникал в это царство сухой травы. Вскоре мне удалось отыскать и выход. Контур двери чётко обозначался щелями, словно прорезанными лазерным лучом. Пару раз споткнувшись, я уперся в нее плечом. Мое желание оказаться снаружи настолько сильно подталкивало в спину, что в плече что-то хрустнуло, и я, все равно счастливый, вывалился на свет.