Кто ищет, тот всегда найдёт. Роман

- Подождите здесь, узнаю, - и отчаливает в ординаторскую. А я начинаю дрожать мелкой зыбью. Вот, идиот! Сам напросился. Зайдёшь к ним, навалятся, скрутят, сделают секир-нога, запишут «боли кончились», и возражать нечем. Интересно, они уже план выполнили по отрезанным ногам? Когда задрожали и уши, вышла улыбающаяся Марья и призывно махнула рукой. Пошёл на деревянных ногах туда, где человек превращается в бездушное и бесправное тело.

- Так вот ты какой, знаменитый Лопухов, - встретила экзекуторской полуулыбкой толстая тётка без колпака и в мятом халате, внимательно вглядываясь в жертву. – Жуков недавно был здесь, вспоминал, почему-то называл обоих взаимными крестниками и крёстными, наказывал заходить, когда будешь в городе. – Она показала рукой на знакомую кушетку, покрытую клеёнкой, и сама придвинулась к ней вместе со стулом. – Показывай. – Задрал штанину, куда денешься? Стала она сначала осторожно, а потом всё сильнее мять многострадальное знаменитое колено. – Будет больно, скажешь. – Не дождётся! Хотя и не больно. Помяла, помяла, в глаза мне поглядела – не терплю ли через силу? – потом отодвинулась и резюмирует, как бальзам льёт на сердце: - Ничего страшного. Может быть, микро-растяжение. Покой, и всё пройдёт. – Дался им всем этот покой, как сговорились. От покоя-то и дохнут. – Молись за Константина Иваныча. – Вот это она правильно.

А Марья, подружка-предательница, тут как тут, словно за язык подлый кто дёрнул:

- Он, - ябедничает, - геофизиком работает – целыми днями по тайге ходит с тяжёлым рюкзаком и прибором. Я ему уже говорила, что ноге нужен покой.

Пришлось опровергать:

- Никуда я не хожу, - вру во спасение, поскольку это не грех, - лежу целыми днями в палатке и даю ценные указания. Я – начальник отряда, - и тощую грудь выпятил.

- Ладно, начальник, - соглашается тётка, - нога твоя – сам и думай. А только, если начнёт ныть, советую: бросай ходьбу и снимай напряжение. И ни в коем случае не переохлаждай колено и не держи в мокроте. – Это я могу, у нас работёнка сухая, когда нет дождей, росы, туманов, не потеешь и не перебредаешь ручьи. И тепло как в Крыму, если сидеть у костра или у печки.

- Давайте, сделаем ему для профилактики… - что, не расслышал, лезет со своими полунедоквалифицированными советами полунедоделанный хирург.

- Не помешает, - соглашается тёханша.

- Можно, я сама? – навяливается Марья.

- Ладно, - улыбается чему-то хирургиня, - только недолго… с вашими процедурами. – На что она намекает? У Марьи выпуклые девчачьи щёки разом вспыхнули и стали ярче полных губ.

- Пошли, - зовёт меня, не отвечая нахалюге.

В физиоиздевательском кабинете, где в бледной немоте лежали доходяги, обмотанные проводами или обмазанные грязью, Марья и меня заволокла в тёмный уголок за ширму на топчан и ловко присобачила к колену пластинчатые электроды.

- Ты смотри, - предупреждаю, - осторожнее с высоким напряжением: я не аккумулятор, быстро выйду из строя.

Не отвечая, улыбаясь, она села рядом, ладошки сунула между колен и помалкивает как всегда.

- Марья, - не выдерживаю молчания, - ногу-то я саданул в этот раз там же, на той же горе.

Она повернула ко мне голову, растуманила глаза, спрашивает:

- Как так?

И я рассказал как, ничего не выдумывал и не привирал, как умел:

- Ты думаешь, - говорю, - что это мы с тобой вытащили меня из пропасти?

Она молчит, не зная о чём думает.

- Дудки! Это она, Хозяйка горы, меня подтолкнула.

- Какая хозяйка? – удивилась Марья.

- А такая, - объясняю, - Хозяйка Известняковой горы, вот какая.

Марья недоверчиво посмотрела на меня, но возражать и переспрашивать не стала, зная, что больным нельзя перечить.

- Я тогда ещё, - продолжаю, - почувствовал, как кто-то меня пихнул, не придал значения от боли. Теперь ясно, что это она.

Марья молчит, даже рассказывать неинтересно.

В этот раз я видел её, - вспоминаю Алевтину на горе, - бледная вся, белая как извёстка, и худая. По осыпи идёт легко, словно плывёт.

Марья шевелит губами:

- А вы сознания не теряли?

Во! Думает, привиделось!

- Выпихнула из пропасти, - не обращаю внимания на намёк, - и приколдовала к горе. Теперь всё время тянет туда. Скоро снова пойду. Там, наверное, и останусь навсегда, - хотел всхлипнуть, но только шмыгнул соплёй.

- А вы не ходите, - нашла рациональный и простой выход скучная сестричка. – Вы же сильный!