Кто ответит?

Провел ладонью по щеке - неопрятно колкой, в щетине. Мог ли он предположить, что когда-нибудь станет вкладывать в понятие “работа” то, что никак не вяжется с понятиями, ей сопутствующими: “зарплата”, “трудовой коллектив”, “общественные обязанности”, “сверхурочные”... Впрочем, официальный статус у него имеется: как-никак советник министерства, а точнее, министерств, и зарплата есть, причем не одна; одна - с учтенным налогом, другие же более схожи с гонорарами, получаемыми сразу за год в пухлых конвертах в высоких кабинетах, за труд того же самого незаменимого советника. И существует, наконец, заработок, перед которым меркнут все эти зарплаты и гонорары, но цена заработку - адский труд, нервы, здоровье и... вероятно, голова, как он понимает сейчас.

Потянулся за второй сигаретой, но в пачке осталась лишь упаковочная фольга.

Вставил телефонный штепсель в розетку. День сегодня выдавался сравнительно легкий, половина вопросов решалась по проводам.

- Милочка? Это Ярославцев. Звонили, никто не отвечал? Естественно, с шести утра на ногах... Вот именно, потому, Милочка, и вечно бодр. Наш грозный шеф, надеюсь, на месте?

Грозный шеф снял трубку незамедлительно.

- Ты не присутствовал на утреннем совещании, - в голосе его звучало едва скрываемое раздражение, - а зря! Я же тебя просил, обсуждались планы...

- Не зря, - оборвал Ярославцев. - И не кипятись. Если я буду участвовать в твоих совещаниях, дело станет. А если станет дело... В общем, присылай машины. Документы подписаны, стройматериалы будут сегодня же у заказчика. Цены - как ты просил.

- Володечка... - резко переменился тон. - Володечка... Когда успел?

- А! И куда чиновный раж делся? Успел... Вчера, в двадцать пятом часу. Но материалы - не за просто так...

- Да? - настороженно спросил голос.

- В твоем подчинении имеется один интересный учебный полигон. Грошев там директор, так? Ну вот. У Грошева этого на пятом складе пять лет лежат законсервированные дизеля.

- Откуда я знаю, чего есть у какого-то там...

- Очень плохо, что не знаешь. Прояви, кстати, осведомленность, повысь тем самым авторитет среди подчиненных. Это еще тебе, считай, и презент от меня... в смысле моральной поддержки штанов. Далее. Заявится сегодня к вашей милости человечек от наших стройматериальных благодетелей. Потоми его в прихожей, сколько положено согласно рангу, потом подпиши ему бумажку. Там, в бумажке, - просьба о передаче дизелей, гарантия об оплате через банк, полный набор формальностей. Заодно избавишь своего Грошева от барахла, а министерству - польза.

- Но вдруг...

- “Вдруг” с дизелями не наступало пять лет. Но пусть “вдруг”. Новые дизеля тогда за мной. Без задержек и безо всяких вспомогательных потуг с твоей стороны.

- Идет. А как с бензином на этот квартал?

- Завтра после коллегии к тебе пожалует человечек. Его в прихожей не томи.

- Понял.

- У меня все.

- У тебя точно - все! Все на свете! Когда будешь?

- Когда будет нужда. У тебя или у меня. Сослуживцам, кстати, привет!

- Бездельники эти сослуживцы, Володя.

- Все равно привет.

Он положил трубку. Еще два-три таких звонка, и, кажется, свою непосредственную работу на общество он на сегодня завершил... Вернее, обязательную работу. Или вновь не та формулировка? Задался внезапно вопросом: а когда ты работал только на себя, на собственные нужды, ради голой наживы наконец? Ведь даже в брежневские коммунистические времена, когда была открыта с твоей легкой руки чертова уйма всяких промыслов - легальных, полулегальных и нелегальных, - производилось на них то, что было необходимо людям и за что люди охотно платили.

“Жигуленок” был покрыт мучнистой рябью смерзшейся грязи. Салон - в пыли, черный лед в резиновом корытце под ногами. Помыть бы машинку, да все недосуг заехать на мойку.

Вспомнил, как покупал когда-то первую. Сколько радости, благоговения! И перед чем? Перед куском железа. А с трудом выбитый гараж, полки с краской, запчастями, заботливо консервируемыми, разложенными по стеллажам? Зачем? Чтобы тащиться каждое утро за два километра к гаражу? Удобство, ничего не скажешь. А эта дурацкая коллекция запчастей? Когда уже не один десяток лет существует, по минимуму, пять станций обслуживания, где ни очереди, ни платы за услуги для тебя нет. Поскольку ты - человек, от которого работа станции непосредственно зависит. Об этом, пусть в разной степени, осведомлены как начальство сервиса, так и чумазый механик, старательно подвинчивающий и подкручивающий гайки. Ну а когда узлы железки начнут капризничать не в меру часто, надо продать ее, не упорствуя в торгах, а самому же приобрести железяку новую. Нет, гараж и запчасти - это не так просто, это - инерция прошлого сознания нищего из убогонького прошлого коммунистического строительства; нищего, стремящегося все-таки иметь свое...

- Ваши документы! Вы проехали на красный сигнал светофора!