Кто там прячется во мраке?

Он узнал, что компания «Атлант» является известным генеральным подрядчиком по строительству, архитектурному проектированию, ремонту и дизайну проектов; предлагает полноценную разработку проектов от А до Я; пользуется заслуженной репутацией самой успешной в городе и области и т. д.; подробности изложены на сайте компании, адрес прилагается. Сайт Федор уже видел, и он ему понравился. Жесткий стиль, внушающий доверие, скупые, рубленые фразы и красивые картинки. Отзывы клиентов, положительные в основном, но есть и пара отрицательных, вполне несущественных, впрочем. Тут же фотографии работников компании во главе с шефом, Русланом Бродским, серьезным молодым человеком с приятными чертами.

Дверь резко распахнулась, и из комнаты шефа вылетела молоденькая девушка с заплаканным лицом. Не обратив ни малейшего внимания на Федора, а может, не заметив его, она бросилась к письменному столу, рывком открыла ящик, достала сумочку и стала бросать туда какие-то мелкие блестящие предметы – видимо, косметику. При этом девушка всхлипывала и неразборчиво бормотала. Дверь снова открылась, и на пороге появился Руслан Бродский. Взглянув на девушку, он перевел взгляд на Федора и спросил:

– Вы ко мне? Прошу!

Он пропустил Федора вперед; было слышно, как он обратился к девушке:

– Лена, успокойся. Документы мне нужны через час. Пожалуйста, без опозданий.

Кабинет оказался довольно большим, оставляющим впечатление прозрачности и арктического холода. Большой стеклянный письменный стол с компьютером, ровной кипой бумаг и хромированным кубом, из которого торчали остро заточенные карандаши. Куб стоял углом на квадратной подставке и был скорее предметом интерьера, чем необходимостью. Большое кресло из черной кожи, еще один стол, перпендикулярно письменному, и черные кожаные полукресла числом восемь; на столе пачка уже знакомых Федору постеров с рекламой «Атланта». Все в идеальном порядке, словно расставлено под линейку.

Высокое окно, приспущенные жалюзи, закрывающие солнце, отчего в кабинете было еще холоднее; по правую сторону от письменного стола невысокий шкаф – снова стекло и хром, – полный черных папок на кольцах. В углу черный кожаный диван, такое же кресло и необычной конструкции журнальный столик – прямоугольник тонированного стекла на двух хромированных полусферах.

Четыре картины… скорее зарисовки карандашом, черно-белые городские пейзажи. Ведута. Стена Троицкого монастыря с двумя башнями; центр города, вид сверху; местный драматический театр с колоннами; двадцатиэтажная геометрически расчерченная башня жилого комплекса «Тетрис плаза». Холодно, безлико, стерильно. Что можно сказать о хозяине такого кабинета? Упорядоченный, дисциплинированный, жесткий, холодный педант. Федор невольно усмехнулся, вспомнив заплаканную девушку-секретаршу…

Они сели – Руслан за стол, Федор в полукресло – и посмотрели друг на друга выжидающе. У Бродского была приятная наружность, которая, тем не менее, не располагала к себе: он выглядел слишком серьезным и отстраненным, что должно отпугивать клиентов. А с другой стороны, это, возможно, неплохо, так как говорит об уверенности и о том, что ему необязательно заискивать перед ними, мельтешить и улыбаться. А с третьей – он только что потерял любимого человека…

– Хочу извиниться за ту сцену, – сказал Бродский, скупо улыбнувшись. – Лена у нас новенькая, путается пока. За последние две недели она собиралась увольняться три раза. Что вас интересует? Я вас слушаю.

Это самый сложный момент в презентации Федора, так как никаких полномочий являться непрошеным и расспрашивать у него нет. Как пойдет общение, зависит исключительно от его красноречия и обаяния. На женщин то и другое действует безоговорочно, с мужчинами бывает сложнее.

«Что ты им впариваешь?» – часто спрашивает капитан Астахов. Федор только пожимает плечами. Тут расчет на то, что «клиент» заинтересуется или захочет выговориться. То, что Федор – философ, вызывает любопытство и притупляет бдительность. Но глядя на серьезное лицо Бродского, Федор сомневался, что тому захочется выговориться и существует нечто, способное притупить его бдительность.

– Руслан Николаевич, я не собираюсь строить дом, во всяком случае пока. Я здесь по другому поводу. Позвольте представиться. Меня зовут Федор Алексеев. Я преподаватель кафедры философии нашего педуниверситета. – Он сделал паузу для вопроса Бродского, но тот ею не воспользовался и продолжал смотреть выжидающе. – А также консультант следственного отдела прокуратуры, – продолжил Федор. – Если позволите, я хотел бы задать вам несколько вопросов по поводу убийства…

Самое время спросить, какое отношение философия имеет к расследованию убийства – это в лучшем случае, и тут для Федора с его красноречием поле непаханое. В худшем Бродский заявит, что уже обо всем рассказал полиции и добавить ему нечего. Тогда Федору останется лишь встать и откланяться.

Бродский ни о чем не спросил. Он посмотрел на окно, полуприкрытое жалюзи, – в его глазах была тоска. Казалось, он забыл о Федоре. Потом вдруг сказал: