Кто в тереме?

– Не уверена, но скорее всего. Она на мои шутки отшучивалась или отмалчивалась, но этого же нельзя не заметить: стрижку другую сделала, бровки выщипала, недавно попросила меня как-нибудь съездить с ней на вещевой рынок, помочь юбку купить. Сама как-то робела вещи приобретать. Не слишком часто ей приходилось их покупать. Родителям помогала. И вдруг – на тебе!

– А почему скрытничала, как вы думаете?

– Да кто ж ее знает! Может, сглазить боялась, все-таки возраст уже для девушки приличный, замуж давно пора.

Бурлаков сделал пометку в блокноте.

– Оленька, Оленька, что ж ты наделала! – запричитала вдруг хозяйка, противореча своим же, сказанным недавно словам, что Оля не могла наложить на себя руки.

– Валентина Трофимовна, успокойтесь, пожалуйста! И покажите нам комнату Оли.

Осмотр не дал ничего. Телефон не нашелся, дневник Ольга не вела. По крайней мере, признаков его существования не обнаружилось ни в письменном столе, ни в тумбочке, ни в двух сумочках – черном ридикюльчике и зеленом саквояжике.

Да и кто их сейчас ведет? Все душевные излияния – в интернете, для широкой аудитории. Типа, давайте все, пишите отзывы – я ищу у вас моральной поддержки. Душевный эксгибиционизм.

Никаких тайн в этой девичьей келье не обнаружилось.

– Валентина Трофимовна, а сумочек у нее всего две было, не знаете?

– Три. Еще красненькая, небольшая такая, на цепочке.

Сумочки, как и телефона, ни возле тела, ни поблизости не обнаружилось. Как и в ординаторской, как и в комнате на пятом этаже недостроенного корпуса, откуда она, предположительно, шагнула вниз, во тьму.

Мальчишки, обнаружившие тело, позарились? Нет, мальчишки близко не подходили. Рядом с телом не было следов. Как вариант, сумочку мог забрать кто-то, оказавшийся у тела намного раньше мальчишек. А следы смыл хлюпавший ночью дождь. Но тогда, получается, сумку могли забрать только сразу после падения – до дождя.

Кто? Не тот ли, кто, возможно, помог ей шагнуть?

– Валентина Трофимовна, вот вы предположили, что у Оли появился парень. Как давно это произошло?

– Даже не знаю… Говорю же, она этой темы не хотела касаться, отшучивалась да отмалчивалась. Ну, где-то с месяц… Может, два…

– Она стала чаще уходить из дома? Принаряжалась?

– Да нет, из дома не чаще уходила. Принаряжалась – да! Когда шла на смену. У нас ведь в отделении не только старичье да глубоко женатые лежат, и молодые-интересные бывают. Но у нас с ней дежурства не совпадали, да мы обе еще подрабатывали на полставки. Случалось, и виделись не каждый день.

– А вчера?

– Вот и вчера: она с ночного пришла, когда я уже убежала. А с работы я припозднилась, к внукам забежала, так что и не знаю, в какое время она из дома ушла.

Хозяйка проводила оперативников до калитки.

Откуда-то из-за сараев выскочил антрацитового цвета пес и, черной молнии подобный, устремился к незваному гостю. Хозяйка вела себя индифферентно и классическое «пошел вон!» кричать не торопилась.

Бурлаков поднапрягся – пес был немалого росточка. Собаки в артюховских дворах на привязи, по большей части, не сидят, разве что уж особо впечатляющих размеров и агрессивные. Они с малолетства дышат воздухом свободы, не зная цепи, и рассекают по двору, где вздумается.

Поэтому гость из местных, впервые посетивший чей-либо дом, всегда заглядывает опасливо в гостеприимно распахнутую калитку и задает традиционный вопрос:

– Собака есть?

Следует традиционный же ответ:

– Не бойтесь, она не кусается!

При этом в голове гостя-неартюховца рождается резонный вопрос: а зачем тогда держать во дворе собаку, если не для охранных функций? Если бы он его высказал вслух, то получил бы столь же резонный ответ: ну, а как же во дворе без собаки?

– Не бойтесь, – вымолвила, наконец, Валентина Трофимовна, – Блэшка – ласковый, он не тронет.

Она не была оригинальной: все артюховские хозяева уверены в лояльности своих питомцев к гостям. Случается, что они на этот счет сильно заблуждаются.

Произносила хозяйка свое успокаивающее предупреждение, когда Блэшка с разбегу уже поставил грязные лапы Бурлакову на грудь и, свесив розовый язык набок, одарил его теплым проникновенным взглядом, как бы спрашивая, все ли у капитана в порядке.

– Фу, Блэк, фу! – постфактум разродилась хозяйка.

А какой, к черту, порядок? Теперь вот куртку отчищать.

«Да ты, похоже, по жизни тормоз», – констатировал впавший в меланхолию капитан, адресуясь мыслью к хозяйке Блэшки. По его пристрастному мнению, Валентина Трофимовна наверняка могла бы и больше рассказать об Оле, все же два года у нее девушка квартировала. Можно сказать, хозяйка – самый близкий человек из Олиного окружения.

Сельская девочка, одна в городе, родители далеко… Если между ними и впрямь такие теплые отношения были, должна была тянуться к хозяйке как к матери… Но не на полиграф же ее тащить.