Кто варит варенье в июле…

Не держи ты сокола на своей руке,Бабочку-лимонницу – в сжатом кулаке,и родное детище дома не держи,не таи ты Господа в закромах души,землю свою родину не сжимай в горсти:чтоб с тобой осталося —                     от-                        пу-                            сти.

«Так всякий раз бывает по весне…»

Так всякий раз бывает по весне:душа взрывает снежную коросту,готовая к любви и новизне,паденьям и болезненному росту.И столько в ней накоплено щедротза русскую безвылазную зиму,что хватит на мужчин и на сирот,

что хватит на Спитак и Хиросимуберезового сладкого питья:душа кору, как чашечку, разбила.…В такие дни до волчьего вытьямне жалко всех, кого я разлюбила.

«“Гуси-лебеди” – это о любви…»

«Гуси-лебеди» – это о любви.…Бросилась сестрица догонять братца,видит: стоит молочная речка, кисельные берега.– Речка, речка, куда гуси полетели?– Съешь моего киселька с молоком – скажу…     Не: переплыви меня,     не: сделай для меня,     а – съешь моего киселика,     то есть раздели со мной меня,     не: дай, а – возьми.     Брать труднее, чем давать.     Давали – дружно:

     всяк по горсточке —     целую гору.И стоит гора, золотая нора.– Эй, гуси-лебеди! Возьмите моего золота!..Метнулись гуси-лебедии пропали за темным лесом.И стоит гора – одна-одинешенька —золотой головой в небо упирается.Любовь – это когда у тебя берут тебя.

«…Чем глотать блевотину газет…»

…Чем глотать блевотину газет,лучше уж на улицу глазеть,где афиши, очередь, ворона, —да читать про кесаря Нерона,ибо мы – по сути – тот же Рим:и у нас имперские пороки,и у нас распятые пророки,

вот и мы однажды погорим.Лучше уж предаться жизни частнойи вязать сородичам носки:здесь иное качество тоски.Мне ж не все равно, где быть несчастной.Лучше уж слоняться в затрапезе и,делая мужчине бутерброд,понимать, что ЭТО – жанр поэзии,что мужчина – он и есть народ.

«А что Лжедмитрий? А слабо…»

А что Лжедмитрий? А слабо —из грязи в князи, из монаховв монархи? Чтобы пот со лбовот краковяка. Чтобы ляхову всей России на видумосковской потчевать малиной,чтоб, не боясь гореть в аду,венчаться с нехристью Мариной,

на азиатском жеребцечтоб мчать по стогнам, чтоб медведейразить с восторгом на лице…Он, скоморох, в ряду трагедийиграл на дудке, под нееплясать заставив царство-ханство,где дух есть слух, где гос. спаньепосле обеда – норма. Панствос гусар – школярством – вот вам царь:ни тугодумства, ни дородства, —бродяга, зверолов, пушкарь,любовник с метой беспородства.Который, вставши поутру,свой труп найдет на лобном месте.И то, что мы простим Петру,мы Гришке не простим: из мести.

«Что, как не путь, бесстрастная бумага?..»