Кукловод. Кровь Солнца

— Да он откровенный псих, — коротко выдавил из себя самый смешливый, некий Алексей Сергеевич, который по сию пору боролся со смехом. Любил он посмеяться, любил поесть и выпить, а еще любил себя самого, на чем его любовь к людям и кончалась. Совсем.

— Вы позволите мне изложить суть проблемы? — Сухо спросил Халиф, обращаясь к Сергею Прокофьевичу.

Тот кивнул. Слово «проблема» Халиф произносил очень редко.

— Так вот. Этот человек совершенно нормален психически, это я говорю, как доктор психологии. Как специалист. Все, что он сказал — чистая правда. И о войне, и о том, что хочет. Кстати, это очень скверно, что он нормален. Будь он психически нездоров, найти его было бы проще — люди с поврежденной психикой живут в своем мире и, совершая свои ходы, которые им самим кажутся тайными и непостижимыми, зачастую сами себя преподносят на блюде. Этот человек живет в мире реальном. Акцент — фальшивка. Он просто отвлек на него внимание. Это человек или коренной горожанин, или из ближайшего региона, во всяком случае — русский или обрусевший с рождения. Ему было совершенно все равно, что вы поднимите его на смех — его цель была оповестить вас, а через вас и всех остальных, что и случится, кто-то сделает это из осторожности, кто-то — чтобы позабавить собеседника. Это тоже факт и его он тоже учел. Далее. Этот человек, как я уже докладывал вам, Сергей Прокофьевич, или от рождения обладает ослабленным инстинктом самосохранения, что вряд ли, как я сейчас убедился, или же способен полностью подавить свой страх. То, что он испытывает к вам — это самая настоящая ненависть, которой он, наконец, сумел приделать лица. Пока что ваше, уважаемый шеф, а также ваши, господа. Далее. Он вряд ли прошел физическую спецподготовку, его боевые навыки в вопросах рукопашной, думаю, не заходят за рамки просто хорошо тренированного человека, не более. Далее. Он амбидекстр, то есть, у него одинаково работают оба полушария головного мозга, способен мыслить как компьютер и одновременно оценить тонкую прелесть чайной церемонии. Он работает по составленному плану, которому следует скрупулезно. Ему свойственен артистизм, скорее всего, он как-то связан с искусством — любым, но вряд ли с боевыми искусствами. У него жесткая установка на самодостаточность, он не претендует на лидерство, но не способен ходить под кем-то. Далее. Скорее всего, в какой-то отрасли он уже преуспел, так что это не отчаянный рывок неудачника. Далее. Он склонен к менторству, но лишь преследуя цель максимально доступно подать материал собеседнику. Еще он предан какой-то неистовой страсти. Цели. На ее алтарь он положит, что угодно. С криминальным миром он не связан, судя лексикону. Он жестокий человек и способен на что угодно, если этого требует ситуация. По его мнению, она требует — началась война. Из того, что я изложил, и из того, что он сказал, я заключаю, что у этого человека есть какое-то средство. Оружие, если угодно, одинаково хорошо работающее как среди вас, так и среди чиновников, правоохранительных органов и вообще, полагаю, кого угодно. Это не снайперская винтовка и не компромат — на каждого, из здесь присутствующих, компромата столько, сколько у каждого, из здесь же присутствующих на тех, кто должен с ними бороться. Я просил вас, Сергей Прокофьевич, чтобы вы распорядились по цепи организовать наблюдение за потерпевшими торговцами. У меня пока все.

— Опий, — негромко обратился Сергей Прокофьевич к седому и бледному человеку, который тоже не смеялся, пока остальные развлекались с позвонившим юродивым.

— Ничего. Друзья, женщины, родня — это те, кто навещает находящихся в больницах. Клиенты, приятели, покупатели случайные, разовые, проститутки, полиция, что состоит на окладе у вас и попутно собирает с них на хлеб с маслом, те же друзья, женщины, родня, — тихо, бесцветно процедил тот, кого назвали Опием. — Прослушка ничего не дала, никого, кто был бы нам интересен. Я провел опрос по вашему приказу — никто из них не видел в последнее время возле себя кого-то слишком любознательного или часто появляющегося, или просто одного и того же человека.

Сергей Прокофьевич прикрыл тонкие веки, молча задумался, машинально достал из пачки сигарету, сидевший слева Алексей Сергеевич любезно щелкнул зажигалкой, шеф кивнул, благодаря, и глубоко затянулся. В комнате воцарилась тишина. Как ни были эти люди сильны в своей сфере, которую сами и создали, борьба с человеком, который преследовал столь непостижимые и нереальные цели, их озадачила. Не напугала, нет. Трусов среди них не было. Озадачила.

— Если вы уверены, Халиф, в вами сказанном, то что вы посоветуете, как специалист по загадкам? — Сухо спросил Сергей Прокофьевич.

— Или вступать в войну с человеком, обладающим неведомым нам оружием, неведомо на что способным, или же принять его условия, — ответил Халиф, ждавший этого вопроса.

— Это исключено, — так же сухо ответил Сергей Прокофьевич, слегка пожалев, что вообще пришлось это произносить. — Исключен второй вариант, я имею в виду. Меры?