Куколка

В: Ты не подумала о близких его сиятельства, кто уж отчаялся увидеть сына?

О: Сочувствую их страданью и неведенью.

В: Не ты ль тому причина?

О: На все воля Божья.

В: Но простит ли Он тех, кто постыдно пренебрег христианским долгом?.. Отвечай.

О: Отвечаю: Он простит тех, кто утаил правду, коей никто не поверит.

В: Что значит — никто не поверит?

О: А то и значит. Увидим, поверишь ли ты.

В: Да уж, увидим, голубушка, и не дай тебе бог, чтоб я не поверил. Но так оно и будет, ежели не оставишь свои увертки. Говори, правда ль не знаешь, что сталось с тем, кто наградил тебя пузом?

О: Правда.

В: Клянешься?

О: Да.

В: Ну так я извещу: он мертв.

О: Что?

В: Собственноручно повесился милях в трех от места, где вы расстались.

О: Я не знала.

В: Больше нечего сказать?

О: Да простит ему Господь Иисус его грехи.

В: Избавь от твоих молений. Так говоришь, не знала?

О: Последний раз я видела его живым.

В: В Бидефорде вы с Джонсом расстались. Он не писал, не приезжал?

О: Нет.

В: Никаких вестей из прошлой жизни?

О: Лишь от Клейборн.

В: Вот как? Она присягнула, что не знает твоего местонахожденья.

О: Значит, соврала. Прислала Еркулеса Живодера, громилу, что числится ее лакеем.

В: Запишите — «Геркулеса». Когда он приезжал?

О: В конце июня.

В: И что сей силач? Пытался тебя увезти?

О: Да, но я завопила, и Джон кулаком сшиб его с ног. Брат Уордли, кто знает грамоте, отписал Клейборн — мол, я все рассказала, и она беды не оберется, ежели со мной что случится.

В:

И та угомонилась?

О: Да.

В: Что ж, муженек твой дал маху с женой, но кулаками Бог его не обидел. Где он работает?

О: Шабашничает с моим дядей. Кует каминные решетки и задники, а отец, ведь он столяр, пристраивает полки. Любому сделают на совесть. Да только из-за нашей веры заказов мало.

В: Значит, бедствуете?

О: Нам хватает. По нашему закону мирские блага принадлежат всем, кто верит, и мы делимся друг с другом.

В: Вот что, голуба, теперь давай-ка подробнейшим образом об твоей роли в апрельском представленье. Когда его сиятельство впервые появились у Клейборн?

О: Где-то в начале месяца, числа не помню.

В: До той поры ты нигде и никак с ними не встречалась?

О: Нет. Его привел лорд В.

В: Ты знала, кто перед тобой?

О: Тогда — нет. Но вскоре узнала.

В: Как?

О: Клейборн об нем расспрашивала, а после поведала, кто он такой.

В: Что еще сказала?

О: Мол, надо ощипать гуська, не упусти.

В: Хорошо ль порезвилась с его сиятельством?

О: Ничего не было.

В: Как так — не было?

О: В комнате я его обняла, но он разъял мои руки, сказав, что сие без толку. Дескать, он пошел со мной, чтоб не срамиться перед лордом В., и хорошо оплатит мое молчанье.

В: Ужель не испробовали твоих знаменитых фортелей?

О: Нет.

В: Ты удивилась?

О: Подобное не редкость.

В: Вот как?

О: Да. Правда, мало кто сознавался, не сделав попытки. Но все платили за молчанье и восхваленье их удали.

В: Даже так?

О: В гостиную все сходили героями. Мы потакали, раз сие на пользу нашим кошелькам, но меж собою говорили: языком-то берет, а к делу не льнет. Думаю, так оно не только в борделе.

В: Оставь при себе ваши похабные остроты.

О: Неправда, что ль?

В: Будет! Стало быть, его сиятельство не захотели то ль не смогли. Что дальше?

О:

Вел он себя учтиво, сказал, что лорд В. меня хвалил. Расспрашивал об жизни во грехе и нравится ль мое занятье.

В: Как они держались: раскованно иль смущенно?

О: Как несмышленыш. Я позвала его лечь рядом, но он отказался. Потом все-таки присел в изножье кровати и кое-что об себе рассказал. Дескать, он никогда не был с женщиной и шибко страдает, ибо немочь свою вынужден скрывать от друзей и родных, кто за отказ от выгодных партий крепко пеняет младшему сыну, не имеющему радужной будущности. Казалось, он в безграничном отчаянье и прячет лицо, стыдясь, что своим горем может поделиться только со шлюхой.

В: Что ты ответила?

О: Как могла утешала — дескать, какие его годы, мол, знавала я ущербных, кто нынче в полной силе, надо б и нам попробовать, но он ни в какую. Потом соскочил с кровати и вспылил, когда я позвала обратно, — мол, оставь меня, прилипала! — но тотчас рассыпался в извиненьях: мол, я ни при чем, то он как мраморный статуй, от поцелуев моих не растает, ну и всякое прочее. Вот ежели б, говорит, ты набралась терпенья, через пару деньков я б сделал новый заход, а то нынче в чужом месте с незнакомой дамой шибко переволновался, но зато уж вполне уверился в твоих прелестях, хоть их не отведал. Вот и все.

В: Об новой встрече условились?

О: Да.

В: Деньги ты получила?

О: Уходя, он бросил две-три гинеи на мою кровать.

В: Скажи-ка, ведь подобные расспросы и комплименты редки среди распутников?

О: Нет.

В: Не чаще ль ублаженный клиент молча уходит?

О: Были и такие, но большинство искали удовольствия в нашем обществе. По части бесед заведенье Клейборн слыло лучшим в столице. Косноязычных — в гостиной иль постели — мадам не брала.

В: И что, многие этак изливались?

О: Всяк по-своему. Шлюхе откроешь то, чего не расскажешь жене, прости господи.

В: Ладно. Его сиятельство пришли в другой раз?

О: Да.

В: И что было?