Куколка

О: Въехали в чащобу и добрались до ручья, пересекавшего тропу. Его сиятельство, ехавший первым, остановился и, глянув на слугу, из указательных пальцев сложил крест. В ответ Дик показал вперед, мол, едем не тропой, а мимо водопада взбираемся на холм.

В: Что из сего вывела?

О: Что Дику места знакомы, а его сиятельство их не знает совсем либо не столь хорошо.

В: Были иные знаки?

О: Его сиятельство развел руки, будто что-то измеряя, а Дик показал два пальца. Тогда я не смекнула, а сейчас понимаю — дескать, две мили. Других знаков не было, но оба замерли, глядя друг другу в глаза, словно завороженные. Потом вдруг его сиятельство пришпорил коня и меж деревьев стал взбираться на холм.

В: Тебе ничего не сказал?

О: Ни слова, даже не взглянул. Будто меня не было вовсе.

В: Прежде ты замечала подобный перегляд?

О: Раз-другой, но не столь долгий.

В: Для хозяина и слуги не странно ль?

О: Да, так смотрят дети, играющие в гляделки.

В: Враждебность во взглядах не читалась?

О: Нет. Казалось, идет безмолвный разговор.

В:

Хорошо, вы добрались к долине. Джонс ее описал, поэтому рассказывай об привале.

О: Вскоре пришлось спешиться, иначе кони б рухнули. Вдоль ручья Дик вел в поводу нашего жеребца и вьючную лошадь, я шла следом, за мною его сиятельство со своим конем. Стояла тишина, лишь цокали копыта. Примерно через милю Дик вдруг остановился и привязал лошадей к шипастому дереву. По соседству пристроив коня его сиятельства, с вьючной лошади он стал отвязывать большую коробку.

В: Дик остановился по приказу хозяина?

О: Нет, сам, будто лучше знал, что делать.

В: Продолжай.

О: Его сиятельство сказал, что наряд мой негож для свиданья и надо переодеться, ибо мы почти на месте. Нет ли дороги получше? — спросила я. Нет, ответил он и добавил, мол, бояться нечего, никто не причинит мне зла, коль сделаю все как велено. Дик уж открыл коробку, и его сиятельство собственноручно достал одежду.

В: Что там было?

О: Ну, сорочка и юбка, хорошего белого полотна роб с кружевными батистовыми манжетами и розовыми вязками. Чулки со стрелкой, тоже белые. Под стать им туфли. Все новое либо свежевыстиранное.

В: Майский наряд, что ль?

О: Скорее канифасное одеянье крестьянки. Но скроено будто для дамы.

В: Все пришлось впору?

О: Да, почти.

В: Прежде сей наряд не видала?

О: Ни разу.

В:

Что потом?

О: Его сиятельство сказал, что сперва надо омыться.

В: Ох ты!

О: Мол, счистить грязь былой жизни. Он показал на мелкую запруду в каменистом русле ручья.

В: И что ж ты?

О: Холодно, говорю. А он — нет, мол, омойся, сей ручей станет твоим Иорданом.

В: Так и сказали, «ручей станет Иорданом»?

О: Именно.

В: Пошутковали?

О: Слышал бы ты сию шутку! Кому как, а мне было не до смеху.

В: И что, омылась?

О: Да кое-как. Глубина по колено, вода холоднющая…

В: Голая?

О: Голая.

В:

Его сиятельство смотрели?

О: Нет, отворотился, да и я повернулась спиной.

В: Что дале?

О: На берегу я вытерлась, оделась в новое и села на солнышке, чтоб согреться. Его сиятельство подал мне нож, что с собою носил Дик, и говорит: «Нынче Майский день, вокруг полно боярышника. Ты станешь королевой праздника, только сооруди себе корону».

В: Сказали добродушно?

О: Бросил походя, словно думая об ином. Он смотрел в ту сторону, куда ушел Дик.

В: Когда тот ушел? Еще до твоего купанья?

О: Как только открыл коробку и перевязал лошадей. Потом вскарабкался по косогору и скрылся из виду.

В: Что значит — перевязал?

О: Снял седла, сбрую и удлинил поводы, чтоб кони могли напиться из ручья и пощипать травку.

В: Значит, стоянка обещала быть долгой?

О: Да.

В: Джонса, что за вами подглядывал, не приметила?

О: Об нем и думать забыла, все мысли были об себе, пока я кое-как сплетала венок. Тут вернулся Дик и подал его сиятельству знак.

В:

Такой, верно?

О: Нет, иной.

В: Джонс уверяет — такой.

О: Да нет же! Как мог он разглядеть, ежели был далеко?

В: Ну и какой знак?

О: Дик поднял сцепленные ладони. Сей знак я и прежде видала, он означал «готово, исполнено». Наверное, сейчас Дик сообщил, что нас уже ждут, ибо его сиятельство тотчас сказал, мол, идем, пора. Сначала Дик нес меня на закорках, потому что каменистый подъем был шибко крут.

В: Когда слуга вернулся, был ли он весел иль взбудоражен?

О: Нет.

В: Ну что ж, прервемся. К пещере пока не пойдем, голуба. Мой помощник отведет тебя поесть. С мужем иль кем другим говорить нельзя, ясно?

О: Ладно. Поговорю с Христом, моим духовным суженым.

~~~

Открыв дверь, рослый сутуловатый секретарь пропустил вперед арестантку, но в недлинном коридоре молча пошел первым, указывая дорогу. Лишь когда Ребекка, пройдя в комнату, недоуменно обернулась, он разомкнул уста:

— Тебе воды иль пива?

— Воды.

— Отсель не выходить.

Ребекка согласно кивнула. Секретарь одарил ее долгим недоверчивым взглядом и вышел, притворив за собою дверь. Возле единственного окна крохотной комнатушки располагались стол и два стула, но Ребекка шагнула к кровати и заглянула под край свесившегося до полу одеяла; обнаружив искомый предмет, она вытянула его наружу и, подсобрав юбку, на него присела.