Культурный разговор

Это, конечно, наряду со способностью запоминать километры текста – удивительнейшее актерское свойство. Целиком присваивать «Гекубу», то есть чужую далекую жизнь, делая ее своей. В этом Дрейден силен чрезвычайно и сравним в своем поколении разве что с давним партнером своим, Вячеславом Захаровым. Утянуть в себя, без зазора, на максимальную глубину все предлагаемые обстоятельства – это их метод работы. И в театре, и в кино, без разницы, актер везде актер и обязан верить в невероятное.

Неплохой фильм – «Тарас Бульба» Бортко (если бы у режиссера еще существовал музыкальный вкус!), эдакая живописно-православная фантазия на гоголевские темы, много крепких энергичных мужчин, хорошая игра в архаичные добродетели (сила, храбрость и прочее). Богдан Ступка (Тарас) прекрасен, Игорь Петренко (Андрий) ужасен, Михаил Боярский (некий козак) весьма забавен и так далее. Все нормально.

А Дрейден (жид Янкель) – это ненормально. Совершенно не ощущаешь на нем грима, костюма, не помнишь, что актеру текст дали на листочке и он его выучил. Появляется средневековый жид, и хитроумный, и наивный одновременно, со своей внутренней жизнью и связями с миром, со своим отношением к людям. Он по сюжету снует туда-сюда, между городом и козаками, что-то улаживает, устраивает, берет деньги, переносит слухи, все знает, все понимает, на свой лад восхищен Тарасом Бульбой, и трагикомическая смесь печали, страха и веселости мерцает в умных глазах. Вот он, как архаический заменитель «Яндекса», знающий все обо всех жителях края, бормочет про пана, о котором спросил Бульба, – что тот разорился, обнищал, «он поэтому и на сейме не был…»

Клянусь громом, это выдумал сам Дрейден, сочиняя своего Янкеля. Просто даже вижу, как Бортко машет рукой – ладно, говори свою фразу про сейм, не слишком понимая, зачем она Дрейдену. А актеру нужна эта черточка, это всезнайство своего героя – что он в курсе, кто из шляхты был на последнем сейме, а кто нет и почему. Янкель жадно впитывает эту жизнь, страстно интересуется ею – может быть, оттого, что его собственное место в ней так зыбко и непрочно. Он постоянно «переливается», этот Янкель, – он отважен и труслив, симпатичен и жалок, смешон и патетичен. Виртуозно наброшенный «национальный колорит» оживляет и уярчает человеческое лицо персонажа с его уязвленным достоинством.

Достоинство! Это в нашем рассказе слово правильное и с нашим героем крепко-накрепко связанное. Сочетание в роли внешней униженности и внутреннего достоинства – кажется, всерьез привлекает артиста. Недаром его король Лир (ТЮЗ, постановка Александра Шапиро) по-настоящему начинался с первого укола боли, с первого оскорбления и унижения, но, впрочем, он уже в начальных сценах не был самодовольным и беспечным, что-то понимал и предчувствовал. Ожидание беды, расположенность к боли чувственно окрашивает многие создания Сергея Дрейдена. Его герои готовы к несчастью. Как сказал о себе Евгений Шварц в дневниках, «я научился греться от спичек, отдыхать в промежутках между землетрясениями и воспринимать отсутствие тревоги как счастье» – слова, подходящие многим героям актера.

(Шварца, к слову, Дрейден знал лично, драматург дружил с отцом актера, божественно проницательный Шварц где-то в дневниках хвалит мальчика, как, кстати, и маленького Алешу Германа, – и я лелею мечту, что они когда-нибудь как-нибудь необыкновенно повстречаются в творчестве, Сергей Дрейден и Евгений Шварц…)

В пьесе Брайана Фрила «Мой уникальный путь» (постановка Григория Дитятковского, театр «Приют комедиантов») Дрейден играет импрессарио, долгие годы работающего с мнимым целителем – вдохновенным алкоголиком и шарлатаном. Многословная ирландская пьеса состоит из монологов трех персонажей, действие происходит в ирландской глубинке. «Присвоить» такой материал, даже просто справиться с текстом ужасно сложно. Про режиссера Дитятковского вообще можно сказать словами советской песни – «нет, мы легких путей не искали!»; он сам играет в спектакле, как раз этого самого обманщика, с которым кружит по ирландским дорогам герой Дрейдена.

Дитятковский, как известно, замечательный артист (и уж по одному по этому не будет гореть в аду для режиссеров, в котором они, конечно, для начала встретят лицом к лицу всех классиков, над которыми издевались при жизни). Любопытна индивидуальность и его партнерши, Дарины Дружиной. Трио «двое мужчин, одна женщина» хоть и не достигает той пронзительности, которая была когда-то в спектакле Дитятковского «Потерянные в звездах», где играли Сергей Дрейден, Вячеслав Захаров и Елена Немзер и где было достигнуто феноменальное ощущение обреченности людей, теряющих время, – но и оно, это сегодняшнее трио, тоже звучит и трогает. А Дрейден, конечно, разводит свое «чаромутие» с первых минут. С монолога о том, что же делает артиста по-настоящему великим.