Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)

- Хорошо, согласилась она, - постараюсь удержаться в этих рамках. Пойдем дальше. Как посмотрит на это суд - трудно сказать. Возможно даже, что вы отделаетесь конфискацией товара и штрафом.

Я несколько приободрился.

- Но это только возможно. Но возможен и срок. Тем более, что есть показания ваших друзей, которые говорят, что вы давали им товар на реализацию, выплачивая процент. Я им не верю. Конечно, вы поступаете достойно, спасая друзей, но для вас это чревато...

- А при чем тут мои друзья? Нет у меня никаких друзей!

- Есть у вас друзья. И если бы не было, я бы не пыталась с вами разговаривать. Слушайте меня! Вы влипли в дурацкую историю. В Москве появилась большая партия шапок и шкурок, которые пошли по новыми каналам, поступая в магазины и коммерческие киоски. Незаконно, разумеется.

Раньше меховую торговлю контролировала одна из криминальных группировок, которую теперь заметно потеснили. Начались разборки, серия убийств. Настоящая меховая война. Никто не хочет уступать. Москва - город тесный. Нам подкинули информацию, что убийства - дело рук команды Креста и Черепа. Следы привели на рынок, где вы торговали аналогичным товаром. Поймите меня правильно: мы ищем того, кто привез мех в Москву. Того, кто открыл этот новый Клондайк. Кто пошатнул рынок. Нам важно пресечь эту волну. Поймите, этот "новый меховой путь" будет проходить по трупам и крови. Вы понимаете это?

- А чего вы так беспокоитесь о том, что братки "мочат" друг друга? Ну, грохнули пару авторитетов. Ну, покоцают сколько-то там бойцов. И что? Легче будет простым людям дышать.

- Это вам только кажется. Постарайтесь понять, что на ничего не подозревающих людей, которые выращивают нутрий, выделывают шкурки и шьют шапки, неизбежно обрушится волна рэкета, террора, насилия.

Павлова помолчала.

- Этот товар привезли вы, не так ли? Я очень внимательно читала ваше личное дело. Вы объездили с археологическими экспедициями почти весь Союз. Вы - единственный на всех рынках Москвы, кто торговал идентичным мехом. И торговал именно на рынке, который контролируется Крестом и Черепом.

- А чего же вы позволяете им контролировать рынки? - не удержался я.

- Да потому что они все делают чужими руками. Мы не знаем, с какой стороны к ним подобраться.

- Только не с моей! - опередил я её.

- Хорошо. Теперь послушайте меня дальше. Если вы сядете в тюрьму, а я постараюсь, чтобы этого не случилось, но если вдруг так выйдет, то благодарите за это Бога. А если вас выпустят на свободу, то вот что вас ожидает: товар и деньги, изъятые у вас, конфисковали. Это очень приличные деньги. Наверняка вы их кому-то должны. И я, кажется, догадываюсь, кому. Они потребуют вернуть долг. Вот тогда я вам не позавидую.

Я напряженно молчал. Да, капитан Павлова попала в самую точку. Я только об этом и думал с тех пор, как Манхэттен рассказал об обыске в моей квартире.

- Ну так как? - спросила она меня с затаенной надеждой. - Еще не передумали? Вы же бывший пограничник. Неужели вам по пути с бандитами?

- Это уже мое дело. Но бороться с ними - дело не мое. Это уже ваши привилегии.

- Да, - Павлова поскучнела. - Это наши привилегии. Мне искренне жаль. Я думала, мы найдем общий язык.

- А мы разве не нашли? - я состроил дурашливую мину.

Но она уже углубилась в себя, в какие-то свои нелегкие мысли. Вошел вызванный ею охранник.

- Проводите, - кивнула она ему.

Я заложил руки за спину и пошел к двери. Уже на выходе я остановился и оглянулся. Покусывая губы она стояла у стола, лицо Павловой казалось уставшим и постаревшим.

- Можно вопрос, товарищ капитан? - спросил я.

- Да, да, - рассеянно отозвалась она.

- Как вас зовут?

- Лена, - автоматически ответила она.

И тут же, спохватилась, покраснела, даже кулачком по столу пристукнула:

- Елена Петровна, - поправилась она и махнула рукой сопровождающему. Уводите гражданина!

Ну я и ушел.

А утром меня выпустили. Вот так просто. Я получил свои документы и карманную мелочь в канцелярии, там же мне вернули шнурки от кроссовок и часы. Когда я расписывался в получении, меня тронули за плечо и пригласили в дежурную часть. Там за столом стояла капитан Павлова.

- Николай Сергеевич Колесников? - спросила она строго.

- Так точно! - чуточку дурачась, ответил я.

Но она не приняла моего игривого тона.

- Подойдите сюда и распишитесь.

Она подвинула в мою сторону бумажку.

- А это что? - настороженно спросил я.

- А это - подписка о невыезде, - ответила она нетерпеливо. Расписывайтесь.

Я так и сделал.

- А почему нам не играют вальс Мендельсона?

- Как бы вам марш Шопена в ближайшее время не сыграли, - покачала она головой. - Идите. Вас уже заждались у ворот. И мне кажется, что это не самые лучшие ваши друзья. Вот, возьмите. Здесь телефоны. Если передумаете, или просто помощь понадобится - звоните.

Я взял маленькую картонку, на которой было напечатано несколько телефонов, и ещё несколько дописано от руки.