Купи себе Манхэттен (= Бабки на бочку)

- Пойдем, Петя, - вспомнив, как его зовут, повел я его к рукомойнику на кухне.

- А мы куда идем? К машине?

- Почти, - ответил я, засовывая его под струю воды.

- Ой, блин! А чего это ты мне на голову надудонил?! - рассердился Петя.

- Это водичка, Петя, - успокоил я его. - Которую пьют.

- Водичку? - не поверил он мне.

- Ну иногда, - не стал я спорить с ним.

Глаза у Пети с трудом открылись. Сперва при помощи пальцев, почти раздирающих слипшиеся веки. Потом ничего. Проморгался.

- А ты чего тут? - спросил он меня. - Похмелку принес?

- Нет, - чистосердечно признался я.

- А чего ты тогда тут? - вполне резонно спросил он опять.

На такой вопрос трудно было ответить. Пришлось звать на помощь Василия.

- О! Васька! Здорово, член собачий! - завопил Петя. - Похмелку принес?

Похоже было, что это его любимый вопрос.

- Нет, не принес, - ответил Вася почти моими словами, я даже подумал, не подслушал ли он ответ.

- А чего ты тогда тут? - так же разочаровался в нем, как и во мне, кум.

Видимо, все, кто приходил в этот дом без похмелки, были, по меркам Пети, людьми совершенно никчемными.

- Как же я за руль сяду? - бормотал озабоченно Петя, бродя привидением по углам, совершенно не обращая внимания на то, что его дом полон чужих людей.

- Да ты ещё ничего, мужик. Бывало и хуже, протрезвеешь малость, сядешь за баранку, - попробовал его успокоить Димка.

- Кто же за баранку трезвым садится? - вылупился на него Петя. - Я тридцать лет шоферю, ни разу трезвым за руль не сел, и ни одной аварии, ни одного нарушения. А вот как не опохмелился однажды, так телеграфный столб как есть подчистую снес.

Он все так же целенаправленно что-то отыскивал, бормоча при этом про себя:

- Вот сволочь, все как есть выпил, сколь разов говорил гаду, что бы оставлял похмелку, так нет ведь. О! Нашел!

Он вышел на середину комнаты, подслеповато щурясь и пытаясь рассмотреть что-то плещущееся на дне пыльной бутылки, которую он извлек из старого валенка.

- Слышь, кум, - позвал он. - Подь-ка сюды. Понюхай-ка вот. Чего-то у меня с нюхалкой. Это чего там плескается?

Он с надеждой смотрел, как Вася с опаской берет в руки бутылку и осторожно нюхает, или делает вид, что нюхает, подозрительную жидкость в бутылке.

- Вроде как спиртным пахнет, - неуверенно пробормотал Вася, зажимая пальцами нос и брезгливо протягивая бутылку куму.

Петя взял посудину, посмотрел её на просвет, что было делом совершенно безнадежным, вздохнул, мелко перекрестился и опрокинул горлышко бутылки в распахнутую пасть.

Кум Вася как-то съежился при этом, сморщился и отвернулся. В Петином горле что-то зашипело, мне показалось, что я даже усидел синий дымок, вырвавшийся оттуда. Но Петя блаженно вздохнул, засунул палец в горлышко бутылки вытащил и облизал его, чвакнув с удовольствием.

- Ну, можно и работать, - выдохнул он, отчего, как мне показалось, скукожились листья герани на окне. Вообще непонятно было, как она выжила в таких условиях: в горшочках торчали частоколом воткнутые туда бычки папирос. Земля в них даже на вид напоминала окаменелость.

- Ты думаешь, он куда-нибудь сумеет уехать? - спросил Манхэттен Васю.

- Ого-го! - восторженно и шумно заорал кум Вася. - Да он теперь куда хошь уедет! Он теперь только и может ехать.

- Да его первый же гаишник за шкирку из машины вытащит!

- Петю-то?! - возмутился Вася. - Да ни в жись! Че его, не знают, или как? Его все знают, знают, как он ездиит.

- Ладно, хрен с ним, - прервал дебаты Димка. - У нас выбора нет. Но как он такую ораву вывезет за город? Нас вон сколько.

- Па-а-думаешь! - презрительно выпятил губу Петя. - Мы и не столь могем. Я счас пойду заведусь, а вы собирайтесь.

- Ты, Петя, послушь сюда, - забормотал кум Вася, косясь по сторонам. Тут такое дело...

И он изложил все, что требовалось от Пети. Про то, что нас надо вывезти из города так, чтобы никто не видел, а мы за это заплатим ему, Васе, а он, Вася, заплатит куму Пете.

- А сколь? - спросил кум Петя.

- Ну-у-у, - важно раздул щеки кум Вася, готовясь оглушить кума

Петю цифрой. - Ну, скажем, я тебе дам сто тыщщ...

- Во нахалюга! - выдохнул Манхэттен, не любивший несправедливости во всем.

Кум Вася покосился на него сердито, мол, не понимаешь момента, и не встревай.

- Это сколь же будет в бутылках? - задумался, с трудом шевеля губами, Петя.

- Это смотря в каких, - обстоятельно приготовился отвечать ему кум Вася. - Ежли брать водку, это одно количество, а ежли самогонку, то совсем другое...

- Ты вот что, кум, не дури своего родственника, отдай то, что положено, а то мы ему заплатим, и он с тобой потом делиться будет, вмешался Димка.

- Не! - испугался Вася. - Я дам ему. Я хорошо ему дам. Я двести тышш дам.

Тут он заметил взгляд Манхэттена и добавил, поникнув головой, таким тоном, словно с него снимали последнюю рубаху:

- Хорошо, лимон отдам.

- Ско-о-оль?! - задохнулся Петя.

- Лимон отдам, - вздохнул со слезой в голосе кум Вася. - Больше тебе никак нельзя. Сгоришь от пьянства.

- Так я побег заводить, чего мы тут трепемся-то? - подхватился кум Петя, выбегая на улицу.