Купи себе новые джинсы (СИ)

Он выглядит уверенным и надёжно спокойным, без сомнений и колебаний прикасается и целует, как будто это взвешенное решение, а не внезапный порыв. Возбуждение накрывает его плотной горячей волной, и он в этом невозможно красив. Сириусу до оторопи нравится, как он затуманенно смотрит из-под ресниц, чуть запрокинув голову.

Сириус, наконец, обводит языком его кадык, как хотел, и негромко стонет от того, что это ещё лучше, чем он представлял. Правда, тот, кто заправляет руки в задние карманы — это Римус, и быть крепко прижатым к нему, твёрдому, напряжённому, — это, пожалуй, слишком. Сириус жёстко вцепляется в его плечи, чувствуя жизненную необходимость увеличить дистанцию. Римус смотрит чуть вопросительно, и Сириус колоссальным волевым усилием запрещает себе притереться к нему бёдрами ещё теснее.

— Нормально. Всё нормально. Просто… слишком долгий тайм-аут. Ты так близко. Я могу кончить прямо так, даже без рук.

— Ты когда-нибудь кончал так? В школе? — мурлыкает ему на ухо Римус, вынимая его из рубашки.

— Ты правда хочешь об этом поговорить? — не верит Сириус. У него под раскрытой ладонью ярко ощущается напряжённый сосок, а по шее скользит влажный ласковый рот, он не уверен, что смог бы формулировать что-нибудь внятное даже на такую тему. Римус уверенно справляется с молнией на его брюках, они легко опадают к ботинкам, и Сириус шипит сквозь зубы, потому что Римус чуть-чуть задевает запястьем его головку, прикрытую насквозь мокрой тканью белья, и это на грани фола. — Так, детка, ладно. Пойдём.

Римус послушно следует за ним в смежную с кабинетом спальню, легко раздевается на ходу и потом опирается спиной и локтями на подушки. Его плечи, шрамы и разведённые колени, мать его, совершенны, и если бы Сириус знал, как, он бы его трахнул немедленно.

Вместо этого он садится между его ног и наклоняется к внутренней стороне бедра. Он целует совсем мягко, но грудь Римуса приподнимается в медленном и сильном вдохе, как будто его качает мощная морская волна. Сириус прикрывает глаза и бормочет в тёплую кожу что-то бессмысленное насчёт великого Годрика и реального шанса безотлагательно рехнуться, а потом снова целует его бёдра, вязко, влажно и сладко — буквально целуется с ними. Ему нравится мелькнувшая вспышкой мысль, что он, скорее всего, первый, кто делает так, и даже если кто-нибудь после попробует повторить, думать Римус будет всё равно о нём.

— Хочешь, чтобы я умолял? Или чтобы тоже кончил без рук? — стонет Римус в конце концов, приподнявшись и ласково поймав его волосы в горсть.

— Уже? — улыбается ему Сириус, и они оба смотрят на член Римуса, и тот напрягается, выпуская очередную прозрачную каплю.

Сириус наклоняется, чтобы слизнуть солёную скользкую лужицу с его живота. Шрам под языком ощущается тонким и неровным, Сириус отдельно целует его тоже, прежде чем всё-таки обхватить губами набухшую тёмную головку. Римус с тихим полустоном медленно опускается обратно в подушки.

Сириус не знает, как ему нравится, и рот у него занят — не спросить. Он не может взять глубоко, но, судя по всему, прикасается правильно: Римус не позволяет ему отстраниться, прихватывая за затылок, не жёстко, но всё-таки ограничивая движения. Из этого можно сделать вывод, что ему ок именно так, и Сириус тогда и дальше ориентируется по себе — как приятно, как приятнее. Хочется, чтобы Римусу было хорошо.

Похоже, ему на самом деле нравится — он цепляется за Сириуса, за плечо и затылок, руки у него подрагивают, он шепчет, не в силах сдержать себя. Что именно, Сириус предпочитает не слушать, позволяя себе только вычленять собственное имя и определять исступлённые интонации. Надолго Римуса не хватает, он обхватывает Сириуса сильными ногами и кончает ему в рот, солёный до горечи.

Сириус принимает до конца, сглатывает и упирается лбом Римусу в живот, но тот не позволяет начать целоваться теперь с его пупком и подтягивает Сириуса к себе.

— Давай, детка, иди сюда, — Римус смеётся над ним, возвращая ему «детку», но Сириусу сейчас некогда возмущаться. Он и так-то был сплошной эрогенной зоной, но от всего, что только что делал, видел и слышал, его кроет внахлёст. Римус в случайном порядке оставляет на его коже несколько поцелуев, соскальзывая ниже.

Когда он уверенно заправляет его за щёку, Сириус дёргается непроизвольно, как от разряда в двести двадцать. Римус прикасается горячо, шёлково и сам не удерживает полустон, не выпуская Сириуса изо рта. Тот рывком поднимается на локоть — ему срочно нужно это видеть. Римус не смущается, нежно посасывает крупную гладкую головку и вдруг соскальзывает, и как зачарованный смотрит на то, как длинный член Сириуса выглядит в его ладони.

— Ты бесподобно красивый…

Сириус хочет фыркнуть: точно такой же, как и ты, — но проваливается в его жёлтые глаза, горящие абсолютным восхищением, и понимает, что уже кончает, только от того, как Римус смотрит и как держит его, мягко надавливая именно там, где надо.