Купина

Когда я пришел сюда осенью 1980 года, то был поражен и обрадован. За те несколько месяцев, что меня не было в Измайлове, реставраторы успели восстановить весь юго-западный угол Государева двора, построили Стрелецкие палаты, бывшие позднее казармами служителей богадельни, и соорудили все остальные палаты юго-западного угла до самого солдатского (Семейного) корпуса. Внутри Государев двор очистили от мелких застроек и мусора, а растущие внутри двора деревья проредили. Появился простор. Вдоль проложенной между западными и восточными воротами дорожки открылся вид на главы Покровского собора. Хотя работа была еще не закончена и в окнах палат еще не вставлены стекла, увиделся, наконец, весь Измайловский исторический архитектурный комплекс целиком, так, как он будет выглядеть через несколько лет.

Было воскресенье, ясный день с первым морозцем. Навстречу мне шли по дорожке празднично одетые люди, некоторые с фотоаппаратами. Я вдруг понял, что Измайлово, как памятник русской культуры и истории, состоялось. Пусть здесь еще не работает музей; пусть в бывшем помещении сушильни функционирует еще районный вытрезвитель, из-за которого это место называют «островом невезения»; пусть нет еще церкви Иосафа Царевича, обозначенной на висящем у Триумфальных ворот плане по фундаменту, но уже произошло рождение нового Измайлова, возродившегося в новом качестве — Измайлова, как любовно ухоженного уголка русской истории трех эпох: середины XVII века, середины XIX столетия и наших дней. Восстанавливается связь времен.

Так радостно было видеть эту связь, что захотелось низко поклониться, прямо здесь, посреди Государева двора, энтузиастам-реставраторам и их руководителю — Николаю Ивановичу Иванову.

МОСКОВСКОЕ БАРОККО

Мы знаем только одну-единственную науку, науку истории.

К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 3

Стояла на Измайловском острове еще одна церковь, замечательное архитектурное сооружение XVII века. Она называлась храмом Иосафа Царевича Индийского, а в разговорах Измайловских мальчишек именовалась «той, которую сломали». Но вот теперь, когда я стал все вспоминать, всплыло и другое ее название, хранившееся где-то в глубине памяти и до сей поры не проявлявшееся — Красная церковь. Хотя храм на всех его изображениях выглядит белым, но в состав строительных материалов входил и кирпич. Церковь превратилась в груду развалин в 1937 году. Куча красного битого кирпича всю войну лежала еще неподалеку от Семейного корпуса.

А. Чиняков провел большое и весьма интересное исследование этого памятника архитектуры, воспроизвел в своей работе полную реконструкцию здания[63]

.

Церковь Иосафа Царевича Индийского замечательна тем, что она явилась первым сооружением нового архитектурного стиля, получившего название «московского» или «нарышкинского барокко». Построена она в 1679 году. Иван Снегирев (честь ему и хвала!) первым датировал эту постройку, найдя в 1824 году две медные закладные доски под престолами верхней церкви «во имя св. пустынножителя Иосафа Царевича Индийского» и нижней церкви этого же здания — «в честь всех Святых».

Очень симпатичен мне Иван Снегирев. И хотя именно здесь, на этой странице не совсем, может быть, уместно говорить о нем, но промолчать тоже трудно. И. А. Снегирев был «профессором латинской словесности и древностей» Московского университета. Среди его студентов были Гончаров, Герцен, Огарев, Белинский, Станкевич, Аксаков и многие другие выдающиеся русские люди. В воспоминаниях И. А. Гончарова мы найдем самые теплые слова об И. М. Снегиреве. На лекциях он балагурил, сдабривал их остротами и анекдотами, часто наживал врагов своими шутками и розыгрышами, но был горячо любим студентами. Я не знал этого, но словно чувствовал, читая его добрые рассказы об Измайловских древностях.