Курганник

Первыми от Князя вышли участковый и Ильяс с сыном Нариманом. Перепуганный Меметов бежал следом за Евгением Ивановичем, заверяя, что его шалопай перепутал, что не надо оформлять «лживый свидетель», что он дома разберется с сыном и тот больше не будет «наговаривать сплетня на уважаемый людей». Участковому уже порядочно надоели заверения обвинителя и сама история с поджогом машины. Он молча сел за руль, дождался, пока отец с сыном залезут на заднее сиденье, и завел машину. Уазик развернулся в сторону трассы и, пыля, покатил по сельской дороге.

Люба стояла у колонны, наблюдая за Петром, который стал в один момент чернее тучи. Допрыгался мальчик!

Минут через пятнадцать появился Макар с городским другом. Босой, в запыленных камуфляжных штанах, кузнец немного задержался на крыльце — у Любы создалось впечатление, что он хочет ее о чем-то спросить, но не решается. Зотов встретился с ней взглядом — Люба сплюнула шелуху семечки, крепкими зубами щелкнула новую. Не спросил, лишь кивнул — поздоровался. Городской гость смотрел в другую сторону, словно и не клялся вчера вечером в любви, не лез с пьяными поцелуями.

Виктора больше волновала группа парней у машин. Те косились на кузнеца, переговариваясь с Башировым, однако Зотов не удостоил их вниманием. Он выглядел усталым. Обошел машины, не спеша потопал в сторону дома.

— Видишь, ничего с твоим кузнецом не стало, — мрачно сказал Петр Любе. — Но для него еще не все кончилось.

— Утри сопли, Петя, — вздохнула девушка. — Зотов тебе не по зубам.

Баширов окрысился:

— Не говори так, иначе я прибью его прямо здесь!

— О господи! — Люба покачала головой, глядя на парня с сожалением. — Я уже видела только что, как дружка твоего повязали в два счета. А ведь ты небось подговорил его на Макара поклеп навести. И помощь обещал. И бросил. — Она сплюнула в ладонь скорлупу. — Кишка у тебя тонка против Зотова.

Петр скрипнул зубами. Он прыгнул за руль своего желтого жигуленка, захлопнул дверь. Приятели бросились врассыпную, когда машина развернулась задним ходом. Нетрудно было догадаться, что придумал мстительный парнишка. Люба ахнула: нашла, кого за хвост дергать! Но сделать ничего не успела.

Городской друг окликнул Зотова, показал на машину. Тот усмехнулся, остановился посреди дороги, слегка покачиваясь на чуть подогнутых ногах. Виктор дернул его за руку. Кузнец вырвался, рыкнул, не желая уходить. Петр вытянул из окна правую руку, оттопырив средний палец. Зотов пожал плечами и хлопнул ладонью по правому бицепсу.

Люба видела, как водитель ругнулся сквозь зубы. Машина взревела — из-под колес полетели мелкие камешки, пыль поднялась столбом. Жигуленок рванулся с места… Макар не убегал, не прыгал на капот. В момент столкновения рыжий кузнец качнулся и оказался у левого крыла машины. Завизжали тормоза, на пороге усадьбы заголосила бабка: «Убили! Убили!» Вопль подействовал на свидетелей происходящего пуще холодной воды — куда делись бравада и хмель? Друзья Петра застыли бледные, рты нараспашку, один вовсе опустился на корточки, прикрыв руками голову.

Хотелось по-другому, а вышло как всегда. Петр, рассчитывая на свою удаль, желал пугнуть соперника, но в горячке не подумал, что разбитый асфальт присыпан мелким гравием и тормозной путь значительно увеличится. Машина продвинулась дальше того места, где стоял Макар, на целый капот и должна была сбить Зотова, если бы не его проворство.

Баширов, белый как мел, глядел круглыми глазами на кузнеца, стоящего у левого крыла. Зотов наклонился, заглядывая в салон.

— Я говорил, — похлопал он по крыше машины. — Кто чем делан.

Он вдруг выпрямился и оглянулся назад: среди улицы возникло горячее марево, дальние деревья и дорога словно окунулись в воду.

— А теперь моя очередь! — воскликнул Зотов и оскалился, вновь выскакивая на середину дороги перед автомобилем.

Зеленая гладь дрожала в двух десятках шагов перед ним, неясные тени мелькали в ней донными рыбами, металлические отблески загорались в глубине.

— Воины мои! — заорал Зотов, показалось или нет, глаза его вспыхнули яростным желтым огнем, как у волка. — Вперед!

Отряд всадников — тех самых, которых сельчане видели в мираже, с высокими шапками на головах — вынырнул из марева и понесся на жигуленок во весь опор. Зеленая трава призрачным ковром стелилась под копыта коней, закусивших удила, наконечники копий сверкали на солнце. Скачущий первым бородач в пластинчатом нагруднике крикнул — воины быстро вытащили луки, и десяток стрел вонзились в автомобиль. Петр заорал благим матом, принялся биться об дверь салона, пытаясь вырваться наружу, на мгновение обезумев, забыв об открывающей ручке. В конце концов он упал на пассажирское сиденье, в ужасе обхватив руками голову.

Компания перед усадьбой бросилась врассыпную, снова истошно заголосила баба. Плотный мужик в цветастой рубахе пытался спрятаться под автомобиль возле крыльца усадьбы, но тут же застрял. Другие просто попадали, осыпанные очередным залпом стрел.

— Ага! Ха-ха! Страшно?! — ликовал рыжий. — А будет еще страшней!