Kurohibi. Черные дни

Он видел Рицко. Отчаявшуюся и потерявшую волю к жизни женщину, которую из рвущих ее лап бездушных клонов в последнюю секунду вытащила Мая. И она же отнесла на своих хрупких руках любимую женщину в палату, пройдя долгий изматывающий путь из глубин подземных катакомб наверх, к теплому солнечному свету. Она, забыв о себе, день за днем выхаживала сэмпая, излечивала ее раны, кормила и поила, самоотверженно и с искренней любящей заботой, пока не свалилась без сил. Но тогда уже Рицко, чьи самые глубокие раны — на сердце, наконец-то затянулись и чью жизнь впервые тронула настоящая преданная любовь, смогла преодолеть гнетущее ее одиночество и принять чувства той, что готова была пожертвовать ради нее жизнью, даже после всех перенесенных мук. И она ответила ей взаимной заботой, вернув ее прежнее тело, излечив ее сердце, окружив опекой и скрывшись вместе с ней где-то далеко от людей, предоставленные самим себе наедине.

Он видел Кейту и Мусаши, что ворвались в подвал его дома и нашли там Ману — обессиленную, разбитую, истерзанную, но еще живую. В последние секунды перед выстрелом, под пристальным и молящим взглядом Синдзи, силы начали покидать ее тело, и рука стала падать вниз. Во вспышке пламени и громе удара, всколыхнувших ее волосы и усеявших лицо копотью, нельзя было различить, как пуля лишь царапнула череп и рассекла кожу чуть выше виска, рикошетом угодив высоко в стену. И Синдзи тогда прогнал девушек, чтобы они не раскрыли его беспокойство в сердце, он осторожно отнес тело потерявшей сознание девушки в подвал, взяв с собой запасы еды и питья, и с грызущей тяжестью оставил ее внизу. Ману ожидало последнее и самое страшное испытание — преодоление наркотической ломки, и она должна была пройти его сама. Только лишь собрав по крупицам свою волю, только лишь обретя себя в пустоте одиночества, во тьме, тишине и спокойствии, она смогла бы вернуться к жизни и обрести настоящую, неимоверную радость, когда два ее товарища, два ее самых любимых человека открыли дверь подвала и предстали пред ней, словно рыцари из старых сказок. И тогда, достигшая самого дна отчаяния, она расцвела в надежде, словно утренний цветок, и впервые за эти дни улыбнулась от самого сердца, расплакавшись чистыми слезами счастья.

И Синдзи видел остальных людей. Он видел Кенске и Маюми, девушку, что в его поддержке нашла утешение, спокойствие и любовь, он видел Сацки, от которой отвернулись все, кроме Крысиного Короля, видел двух школьных подруг — Яёи и Намико — что после всего случившегося с искренней благодарностью и счастьем обнаружили своих парней, не отвернувшихся от них, а с состраданием окруживших преданной заботой и любовью. И он видел прочих учеников, что по отдельности могли бы сорваться в пропасть отчаяния и безумия, но вместе, находя опору и поддержку друг в друге, справившихся с болью и избежавших угнетения одиночеством. Видел он и Мари, что лишилась своего проклятия и наконец-то обрела человеческие чувства, и видел объединившихся отца и мать, смирившихся и быстро успокоившихся перед лицом вечности.

А еще он видел Аску, что вместе с последними слезами пережила объявшую ее тоску и горечь утраты и что, в ожидании самой страшной, мучительной и в то же время заветной боли рождения новой жизни, несущей в себе частичку него, посвятила свою новую жизнь новому и самому главному сокровищу.

И сердце Синдзи наполнилось радостью, потому что его желание исполнилось.

«Неужели ты все это планировал с самого начала?» — искренне изумленно и почти восхищенно произнес Каору.

«Я бы солгал, сказав «да». Пусть все это время мне хотелось так думать, но я просто заставил себя делать то, от чего бежал все время, — ловить шанс. Пользоваться каждым попавшимся моментом, не сидеть сложа руки и не сокрушаться по поводу неудач. Наверное, лишь это придало мне сил. А еще вера в то, что я всегда бы мог начать сначала».

«Я повторюсь, Синдзи-кун, но ты никогда не перестанешь меня удивлять. Особенно, при мысли, что я, кажется, уже знаю о тебе все».

«Это не так. Мне было очень мучительно, правда. Но я все же надеялся, что их раны заживут. И даже, может быть, шрамы никогда не сотрутся с их сердец и боль не покинет до конца их души, но главное, теперь они не одиноки. Такого было их желание — найти любовь, разрушить стену одиночества. Удивительно, что, сколь бы не были разными люди, все они желали одно и то же. Кроме двух удивительных девушек».

«Рей и Аски?»

Синдзи вздохнул — немного грустно и с тоскливой улыбкой.

«Интересно, возьмет ли она твою фамилию для ребенка?» — вдруг ответил ободряющим голосом Каору, и Синдзи, на секунду опешив, неожиданно рассмеялся.

«В самом деле, интересно. Икари Аико — наверное, это будет слишком самонадеянно. Ну, Шикинами Аико тоже мне нравится».

«Это было ее желание?»