Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

Посреди пещеры горел огонь, отбрасывая на стены причудливые, похожие на привидения тени; видеть и кое-что различить можно было только с трудом. Пуны должны были поместиться с одной стороны; у наружной двери, охраняя вход, стоял прислужник. Кудесник с растрепанными волосами, босой, завернутый лишь в волчью шкуру, бродил по пещере и укладывал кости вокруг огня; потом он руками выкопал в земле маленькую ямку, вывел откуда-то из глубины пещеры черного барана, пропел на непонятном языке свои заклинания, перерезал барану горло ножом, который до той минуты держал в пламени, и спустил кровь в ямку; затем он оттащил зарезанного барана вглубь пещеры, бросил в огонь травы, и вся пещера наполнилась удушливым непроницаемым дымом. Кудесник громко выкрикивал непонятные слова, эхо глухо их повторяло, потом он еще раз бросил что-то в огонь, пламя ярко вспыхнуло на одно мгновение, и послышался шум, похожий на гром.

Тут волшебник взял Ганнибала за руку, ввел его в круг, приказал опуститься на колени подле пламени, а остальным велел хранить полное молчание, что бы ни случилось. Вслед за тем он обмакнул палец в кровь, начертал на лбу коленопреклоненного вождя магический знак и сказал:

— Теперь спрашивай!

Ганнибал был не подготовлен, но быстро нашелся и спросил:

— Придем ли мы в Италию?

В ту же минуту раздался громкий удар, и из глубины пещеры донесся глухой голос:

— Да, но не все!

— А я сам перейду ли через горы? — спросил Ганнибал.

— Да! — вторично ответил голос.

Ободренный этим ответом Ганнибал продолжал:

— Нанесем ли мы римлянам поражение?

— Неоднократно,— последовал ответ, и все вздрогнули от радостного известия.

«Теперь еще один вопрос,— подумал Ганнибал,— и с меня довольно».

— Суждено ли мне победоносно вступить в Рим? — спросил он.

Снова раздался гром, пламя погасло, и мрак окутал всех своим черным покровом.

— Тебе дозволено только три вопроса, не больше,— пояснил кудесник.

— Если бы я это знал,— заметил Ганнибал,— я иначе поставил бы свои вопросы!

— Через три ночи приходи опять, и тогда сможешь узнать свою судьбу,— ответил заклинатель, помешал угли, зажег лампаду и отпустил посетителей.

Ганнибал не мог вернуться через три дня, потому что на следующий день войско выступало в поход, который по опасностям и трудностям превосходил не только все, что до сих пор пережила армия Ганнибала, но и все, что воины могли себе представить. Бодро и весело выступили полки в путь: они знали, что благополучно вступят в пределы благословенной Италии, что Ганнибал останется на своем посту, что римляне будут разбиты неоднократно.

Пуническое войско благополучно подвигалось вперед по восточному берегу Роны, радостно встречаемое дружески настроенными племенами. Достигнув Изара, пуны без всяких затруднений перешли его и вступили в страну аллоброгов. Этот народ по численности и воинственности превосходил всех своих соседей. Король Бранк был тесним восставшим против него младшим братом; Ганнибал, явившийся как раз в это время, встал на сторону настоящего вождя, помог ему одержать блестящую победу и тем приобрел себе верных и преданных друзей, которые не только доставляли все необходимое, но еще и прикрывали пунов с тыла, пока они не углубились в горы.

Тут началась ожесточенная борьба. Жители весьма враждебно относились ко всякому вторжению; занимали вершины гор и скалистые утесы и оттуда сбрасывали вниз на армию, двигавшуюся в узких проходах, камни, стволы деревьев, валуны, внося сумятицу и смерть в ряды чужеземцев.

На одной из вершин перед воинами открылось зрелище, по величию своему превосходившее все, когда-либо ими виденное. Перед ними лежали во всем великолепии ослепительные снежные поля, сверкающие глетчеры, зубцы скал; позади возвышалась высочайшая из европейских гор, гигант в мире Альп — Монблан; внизу грохотали лавины, срывая и унося все, что им встретилось на пути, а вечером горы зажглись багрянцем...

Это была чарующая, глубоко захватывающая картина! Затем войска спустились в долину Изара, где можно было отдохнуть на приветливых мягких лугах и в селениях пополнить свои запасы. Однако скоро нужно было сниматься; наиболее трудная часть пути была впереди; предстояло перейти через высочайшие вершины, а между тем сентябрь уже наступил, ночи на Альпах были леденяще-холодные, а свежий слой снега засыпал почти ежедневно никогда не тающий ледяной покров. Подтаявшие за лето глетчеры превратились в зеркально-гладкую поверхность, и вьючный скот скользил и, обрываясь, падал в пропасть, увлекая за собой проводников и воинов. Местами ледяная кора разрыхлилась и давала трещины, как только на нее ступали тяжело навьюченные животные. Свежевыпавший снег предательски прикрывал обрывы и расселины, и порой отважные путники видели, как идущий впереди вдруг проваливался и исчезал. Когда же они приближались к роковому месту, оно было уже снова сравнено навалившим снегом.