Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

То был Ганнибал. Без шлема на голове, весь охваченный торжеством победы, он скакал на черном, как ночь, коне, казалось, разделявшем ярость своего всадника, топтавшем, попиравшим трупы и развевающим своим хвостом по полю остатки битвы... А греку он показался фурией, вышедшей из ада за его душой.

Перед ним мелькнуло лицо Ганнибала, оживленное гордой улыбкой жестокого самодовольства. Его величественный и непреклонный вид напомнил Актеону одно из карфагенских божеств, милосердие которого можно было вызвать только принося на его алтарь человеческие жертвы.

Ганнибал смеялся, ликуя, что наконец этот город, под стенами которого он простоял восемь месяцев, в его руках. Теперь уже ничто не помешает развитию его смелых планов!

Грек уже не видел больше ничего. Его поглотила вечная ночь.

Ганнибал поскакал вдоль стены города и, видя, что со стороны моря занимается яркая полоса зари, остановил лошадь. Глядя на восток, он протянул руку, как бы желая простереть ее дальше голубой линии горизонта, и крикнул с угрозой, как бы обращаясь к невидимому врагу перед тем как устремиться на него:

— Рим! Рим!

 Карл Оппель

Меч Ганнибала

Текст печатается по изданию: Карл Оппель,

«Меч Ганнибала», роман С.-Петербург, 1913 г. Издательство Гранстрема

Новая редакция: издательство «Octo Print» 1994 г.

Редактор В.И. Кузнецов

ГЛАВА I. КЛЯТВА

— Отец, возьми меня с собой! Я не хочу остаться в Карфагене, когда ты уйдешь в поход! — молил отца маленький Ганнибал.

— Я не могу взять тебя с собой! — возразил серьезно Гамилькар.— Мы отправляемся не на прогулку, а в тяжелый поход, в котором девятилетнему мальчику не место! Я не хочу тебя подвергать трудностям и лишениям походной жизни!

Но мальчик не унимался и продолжал умолять отца:

— Дорогой отец, испытай меня! Ты увидишь, я все перенесу; я могу маршировать, бегать, лазать, кормить лошадей и слонов, чистить панцири и шлемы!

— Нет, это невозможно! — возразил Гамилькар.— Зной, ливни, голод, жажда, тяжелые и продолжительные переходы без отдыха и сна, все это быстро расстроит твое здоровье. Ты сам скоро стал бы жаловаться на все эти лишения, а помочь тебе мы все-таки не могли бы. Что мы тогда будем с тобой делать?

— Отец,— заметил серьезно Ганнибал, и большие темные глаза его засверкали,— испытай меня, и если я начну жаловаться, брось меня в море!

Гамилькара радовало, что сын его проявлял такую силу воли, но он тем не менее сказал:

— Ты не должен быть полководцем, займись дома торговыми делами и предоставь другим копье и меч!

— Не хочу оставаться дома,— возразил мальчик,— хочу сделаться таким же героем, как мой отец!

— Тебя ослепляет пурпуровая тога,— заметил Гамилькар,— блестящий шлем с развевающимися перьями и золотая цепь! И когда ты видишь меня на коне, в полном вооружении, как полководца, перед которым преклоняются тысячи народа и с ликованием встречают победителя, у тебя, вероятно, сильнее начинает биться сердце, и ты сам также желаешь испытать все это! Но счастье изменчиво, и часто в бою гибнут самые доблестные воины!

Сто лет тому назад (340 до Р. X.) мы, карфагеняне, сражались в Сицилии против сиракузцев. Чтобы напасть на врага, который расположился по другую сторону реки, нам пришлось переходить ее в брод, но не успели мы дойти и до середины реки, как разразилась ужасная буря. Черные тучи заволокли все небо, засверкала молния, и раздались оглушительные раскаты грома, а затем хлынул страшный ливень с крупным градом, который ураган гнал нам в лицо, совсем ослепляя нас, между тем как врагам нашим град бил в спину, и они не так страдали от непогоды. В реке образовалась невообразимая толчея — пехотинцы, конница, обоз смешались в кучу — а вода прибывала с неимоверной быстротой, и в ее водоворотах гибли люди и кони.

Но в нашей армии был «священный отряд» в две с половиной тысячи человек; он отступил на находившийся вблизи холм и защищался с необычайным мужеством.

— Сдавайтесь! — кричали им враги.— Сами боги предрешили вашу судьбу; не миновать вам плена!

Но карфагеняне продолжали храбро отбиваться и ответили:

— Если нам суждено умереть, мы все до последнего умрем.

И все они пали до последнего геройской смертью!.. А ты, Ганнибал, мог ли бы ты поступить, как они?

— Да, отец, мог бы! — воскликнул мальчик, гордо выпрямившись перед отцом и глядя ему в лицо сверкающими глазами.

— Я был уверен, что ты ответишь так! Яблоко не далеко откатывается от дерева. С помощью Ваала ты со временем будешь яркой звездой для нашей родины и страшным богом Мелькартом для наших врагов! Сейчас я покажу тебе меч, изготовленный для тебя, который ты со временем будешь употреблять во славу Карфагена. Перед отъездом я вручу его своему управителю, который будет воспитывать тебя, научит владеть оружием, а когда ты подрастешь и окрепнешь, пришлет тебя ко мне с этим мечом!

Гамилькар открыл шкаф и вынул оттуда меч, украшенный золотом и драгоценными камнями, великолепие которого совсем ослепило мальчика.

Ганнибал обнял колени отца и стал молить его:

— Дай мне этот меч теперь, сейчас, и возьми меня с собой! Я хочу учиться только у тебя!