Куртизанка Сонника. Меч Ганнибала. Три войны

— Сегодня выступают в поход войска, теперь надо решить, пойдешь ли ты со мной или останешься здесь. Пойдем в храм богини Танит, принесем ей жертву и испросим ее благословение для тебя. Затем мы предстанем перед могущественным Мелькартом и отдадим ему на служение твои руки и твой меч.

И отец с сыном направились к горному замку и вступили в роскошный сад, окружавший храм высокочтимой богини Танит. Всюду были проложены тенистые аллеи, росли душистые цветы и роскошные пальмы, среди которых красовались статуи из белоснежного мрамора, алебастра и стекла. И все это отличалось необыкновенной роскошью, которой карфагеняне желали достойным образом окружить благодатную покровительницу величайшего в мире торгового города. Величественный храм сверкал пестрым мрамором, золотом и серебром, а тяжелые шелковые занавеси с золотой бахромой умеряли свет, проникавший через окна.

Окончив торжественные воззвания, пропев молитвы и принеся в жертву гранаты и белых голубей, отец с сыном вернулись в нижний город и направились к храму всемогущего Мелькарта, гневного божества, снискать расположение которого было необходимо. Этот идол изображал великана с бычьей головой в сидячем положении. Сделан он был из железа и был внутри пустой; под ним помещался огромный очаг; на животе и груди божества находилось семь больших отверстий, расположенных одно над другим и запертых железными дверцами. Во время жертвоприношения жрецы указывали, в какое отверстие следовало вложить приносимую жертву, предаваемую пламени. В верхнее отверстие насыпалась только мука, во второе кидали голубей, в третье — обезьян, в четвертое — баранов, в пятое — овец. В шестое отверстие вводили быков, кому же такая крупная жертва была не по средствам, а между тем он желал ей придать такое же значение, тот жертвовал шкуру быка, служившую эмблемой любого животного.

В самое же нижнее отверстие принимались только самые драгоценные и наиболее умиротворяющие бога жертвы,— живые люди. Но и для них существовали символические заместители: вместо самого человека бросали в раскаленного Мелькарта локон его, или он должен был перед ликом идола перебежать через небольшой огонь. Но если требовалась крупная жертва ради города, если Карфагену грозила опасность или его постигала беда, тогда ради всеобщего блага по жребию выбирали детей из знатнейших семей и подвергали их мучительной смерти через сожжение.

Когда в храм вошли Гамилькар с сыном, жрецы, одетые в красные плащи, сосредоточенно поддерживали огонь в печи и под каменной плитой перед идолом. Но вот затрубили трубы, загремели литавры, и жрецы запели жертвенный гимн, которому с глубоким чувством вторили отец и сын.

Затем Ганнибал опустился на колени перед идолом и повторил громко и ясно слова отца:

— Великий Мелькарт! Могущественный, сильный бог, господин Карфагена! Тебе посвящаю себя,— при этих словах Гамилькар бросил в пламя локон волос мальчика,— тебе и городу. Во славу твою и на благо Карфагена я посвящу всю свою жизнь. Благослови мой меч!

И он подал оружие главному жрецу, который коснулся идола и затем три раза провел лезвие через пламя.

— Я буду всю жизнь бороться с врагами города, ненавидеть и преследовать Рим! Каждый удар сердца для Карфагена, каждый удар меча — против Рима! Так буду я жить и так умру! Моя жизнь принадлежит тебе, Мелькарту, и Карфагену! — и Ганнибал, быстро вскочив, три раза перебежал через высоко вспыхивающее перед идолом пламя.

Жрец благословил его, Гамилькар вручил крупную сумму денег в пользу храма, и затем отец с сыном довольные и счастливые, поспешили домой.

Дома Гамилькар приказал призвать одного из своих лучших полководцев, Бодашторета, и обратился к нему со следующими словами.

— Я решил взять Ганнибала в поход, он уже настолько подрос, что воспитанием его следует заняться мужчинам. Я поручаю его тебе и отдаю в твои опытные руки; научи его плавать и ездить верхом, обращаться с мечом и копьем и стрелять из лука. Изнеживать его не следует; он должен приучиться переносить жару и холод, голод и жажду, спать на голой земле, не пугаться никаких трудностей; словом, он должен стать лучшим из нас всех. Бодашторет, на твою долю выпала честь воспитать будущего полководца Карфагена,— оправдай мое доверие!

— Благодарю тебя за него! — воскликнул Бодашторет.— Когда наступит время, потребуй с меня отчет в том, что я сделал из твоего сына! Ты будешь мной доволен!

Уже много лет не видали карфагеняне такого торжественного дня. Карфаген был богатым и могущественным городом, и в нем процветали науки и искусства. При великих торжествах украшались не только храмы, но и улицы и площади, а в этот день всюду царила ослепительная роскошь.

Покончив с жертвоприношениями идолам, все полководцы собрались перед дворцом Гамилькара, который, отдав им приказания, обратился с речью к армии. Затем войска двинулись к морским воротам.