Кузнец (СИ)

Если сильно укусить богдойцев, то те могут, наплевав на неразумность этих действий, прислать тысячи три знаменных войск, подтянув союзников и данников, нас просто задавить числом. Потому и надо дружить с Шарходой. У него самого сил не хватит. А для Приамурья территория на другом берегу – самый естественный партнер. Если сильно прижать местных дауров и тунгусов, то мы получим взрыв и восстание. Поскольку же они только частью живут под русским стягом, а большая часть спокойно кочует по обеим берегам великой реки, то восстание будет очень даже сильным. С маньчжурской помощью, сметут и памяти не останется. Потому и с ними лучше дружить, родниться, постепенно сливая их в единый народ. Тут пару неверных шагов и с таким трудом выстроенное равновесие исчезнет. Нужно действовать очень осторожно и осмотрительно. Вот в этих качествах воеводы я и не был уверен. Будь проблема чисто военная, я бы и не парился. Наверняка Пашков с его опытом военачальник покруче меня. Да и Бекетов – воин известный. Только уже по Бекетову видно, что братание с даурами ему не нравится.

Значит, есть необходимость в каком-то виде, каким-то образом власть сохранить. Строго говоря, ничего особенно невероятного по сибирским масштабам в этой задаче нет. Не один раз случалось, что назначение из столицы начального человека в «чужое» войско оборачивалось гибелью назначенного. Тот же «камчатский Колумб», Владимир Атласов погиб, точнее, погибнет, именно таким способом. Кстати, самих «воров» потом нередко прощали. Моя армия, уже вполне армия, несравнимо сильнее отряда Пашкова. Это даже без моих гатлингов и единорогов.

Можно просто взять полтысячи бойцов, да и стереть отряд Пашкова к той самой матери. Но, почему-то, этот вариант мне категорически не нравился. Причина самая простая. Они «свои». Со «своими» можно ругаться, спорить, даже драться. А вот просто перебить – это совсем неправильно. Скажем так, силовой вариант оставим на самый крайний случай.

Что тогда у нас еще остается? У нас есть острый недостаток церквей и служителей. Да, на мою челобитную в Тобольскую епархию ответ поступил. В Приамурье теперь не один отец Фома, настоятель Благовещенской церкви, а еще девять служителей. Но народу-то уже собралось – многие тысячи. Ну, пусть не многие, но тысяч пять христианских душ имеют место быть. Да и тысяч двадцать или около того язычников, наверняка, нуждаются в духовном просвещении. Вот туда бы активность воеводы и направить. Значит, отец Фома идет с нами.

Судя по известной мне истории, воевода любит военный порядок. Значит, оденем бойцов образцово. Возьмем самых верных и лучших. Причем, возьмем немало – сотни три. Продемонстрировать силу тоже бывает полезно. Ну, понятное дело, подарки возьмем. Ясак пусть сам везет, если захочет. Отправит его в Москву от Приамурья.

К слову, воевода-то наш уже изрядно хворый. В монастыре, куда он скоро удалится, у него здоровьишко и совсем сдаст. Он и трех лет не проживет. Поговорю-ка я с дедом Лавром. Мы ж как-никак через Людку родственники. Может, он чем-то воеводу и подлечит? А там… как учила меня самая мудрая женщина в моей жизни, моя мама, лучший способ соврать – сказать правду.

Примерно, прикинули. Теперь исполнять. Тихонько, чтобы не нарваться на любимую супругу, проскользнул из дома и побежал в контору. Там уже крутился неутомимый Гришка и пара помощников, которые появились у него не так давно. Перво-наперво вызвал Степана. Как известно, кто владеет информацией… и далее по тексту. Ситуация у моего начальника складывалась не самая радужная. Сидел он в Верхнешилкинском городке, который потом будет Нерчинском. Сидел плохо. Не хватало продовольствия, много было больных. Вокруг жили отнюдь не мирные народы, временами нападавшие на острог. Сам воевода тоже был хворым. Тем не менее, пытался высылать отряды для сбора ясака, приведения туземцев к шерти. Пробиться к Албазину, где его ждали запасы и отряд Бекетова, он не мог. Сам же Бекетов идти на соединение тоже опасался.

Все это, конечно, грустно, но для меня хорошо. Загружаем струг продовольствием. Попробуем спасти воеводу. А уж со спасенным и говорить легче. Позвал Гришку, чтобы тот организовал погрузку. Сам же пошел к Тимофею. Благо, последний жил недалеко, в уже немаленьком доме с женой и новорожденной дочкой. Вышло не очень удобно. Практически, снял я своего ближнего человека с жены. Ну, что тут сделаешь, дела не ждут. После недолгой, но искусной речи с пожеланиями мне недалекого и эротического путешествия, все же смог ему объяснить всю сложность ситуации. Он тоже считал, что сначала нужно попробовать договориться. А уж потом, если не выйдет, всех грохнуть.