Квартира № 41

Мы ехали по широкой, ярко освещенной магистрали, желтый свет фонарей бил по глазам, и я понял, почему негры-рэперы разъезжают ночью по клубам в солнцезащитных очках.

Кто как, а я всегда путаю направления, поэтому плохо понимал, в какую сторону от города мы удалялись, причем преимущественно молча… Мы проехали километров тридцать, и Вера свернула на узкую дорогу. Сразу после поста ДПС. По радио играла песня с тематическим текстом «Don’t let me be lonely tonight».

– Почему ты не поехала одна? Зачем я тебе нужен, еще и пьяный?

– Потому что у меня мало времени… И… И я хочу, чтобы ты был рядом… Именно сейчас. Я делаю меньше глупостей на твоих глазах. Хотя, – взяла она свои слова обратно, – именно с тобой и совершила самую большую глупость в своей жизни.

Что именно она имела ввиду, я так и не понял: тот просмотр «Андалузского пса», вино на набережной и мое признание в любви, уход с работы, ребенка, развод? Что именно из этого глупость? Или это она обобщенно?

– Что-то случилось? – вонзил я клинок вопросом. Зная, как сильно Вера охраняет свои переживания от меня.

– Сейчас узнаем… Да я и так все знаю… – Вера съехала на обочину и заглушила машину возле старого дряхлого забора тускло-зеленого цвета. На указателе, покосившемся от времени, я прочитал название деревни. Оно не вызвало никаких ассоциативных рядов и параллелей.

– Приехали? – удивился я такой спонтанной остановке.

– Нет. Просто захотелось покурить.

Я вдруг заметил ярко накрашенные глаза. Значит, плакала и злится. Вера никогда не красится в повседневной жизни. Значит, Выхухоль. Значит, не такой идеальный.

– А почему бы не покурить на ходу?

– Ты куда-то торопишься? – На этих словах мы встретились взглядами, она смотрела на меня, как в то утро, когда не понимала, почему я извинялся за отсутствие секса.

– Я – нет. Это ты вроде торопилась. Спешила поскорее все сделать правильно, – перешел я на личное.

– Ты меня собираешься в этом попрекать?

Неподалеку находилась автобусная остановка, и мимо нас то и дело проходили люди. Одни с понурыми лицами семенили от маршрутки, другие – улыбчивые, они выделялись из шагающей толпы энергичностью шага и гуляющим по небу взглядом, разбредались по дачным участкам, выкрав у корпоративной системы лишний выходной.

Тут Вера сиганула с места в карьер – а именно ринулась из машины и устремилась к строительной бригаде по соседству. Я сам не понял сначала, что произошло. Подбежала к одному из рабочих, что занимался ремонтом дороги – то ли закапывал, то ли рыл кювет. Побеседовала с ним о чем-то. Минут пять. Потом вернулась к машине и рывком открыла мою дверь.

– Давай, – пошелестела она пальцами.

– Что? – не одуплял я.

– Денег давай!

– Сколько? – вылупился я на нее.

– Ну, рублей сто-двести! – закатила она глаза, прицениваясь.

– Зачем?

– Твою мать, просто дай мне двести рублей! – Вера снова давала мне понять, что плакала. И сейчас была готова повторить начатое. Не закончить – повторить.

Я послушно достал все мелкие деньги из кармана и протянул ей. Снова хлопок. Снова двери.

Вера вернулась с лопатой. Села за руль. И мы молча поехали дальше.

Мы сворачивали с одной дороги на другую… Вера, подобно генератору случайных чисел, спонтанно выбирала повороты, пока мы не уткнулись взглядом и бампером в тоскливое поле.

– Выходим? – спросила Вера со странной улыбкой.

– Слушай, будь это твоя машина, я спросил бы, кого закапываем. Но поскольку машина моя и трупов в ней нет, объясни мне, что мы делаем? Нет, я не против абсурдностей, просто мне уже любопытно.

Она достала с заднего сиденья лопату и сурово изрекла:

– Копай!

– Яму или могилу?

– Что хочешь, то и копай… Только поглубже…

Я снял куртку и начал копать. Как в кино… Время от времени смахивая пот со лба… И постоянно спрашивая: «Хватит?» Но Вере нужно было копать еще и еще.

Когда по меркам Веры стало достаточно, она молча подошла к яме, спокойными и обдуманными движениями сняла одну за другой перчатки и бросила в яму обручальное кольцо, которое вынула из кармана. Удивительно, что я не заметил наготу безымянного пальца, когда разглядывал ее руки на руле.

– Закопай, пожалуйста.

– Ты думаешь, червяки носят кольца? – сострил я, не понимая происходящего фарса.

– Будет им хулахуп.

– Вер, ты вообще понимаешь, что ты чокнутая? Мы с тем же успехом могли спокойно бросить его в реку… Зачем весь этот цирк? Опять пострадать решила в поисках любви?

– Помнишь то время, когда нам с тобой было море по колено и океан казался лужицей? – дрожащим голосом начала она разговор…

– Помню, конечно. – Я подошел к ней и попытался обнять. Понимая заранее мои намерения, она отошла в сторону.

– И я помню. Хотя и стараюсь не вспоминать, иначе сама туда, – она показала рукой на импровизированную могилку, – лягу и себя закопаю. Стой мы тут пять лет назад, сказала бы, что это ты мне всю жизнь поломал. Но нет… Это я сама… Я сама забрела в эти дебри…