Квестер

— Почему вы защищаете русского, Браун? — усмехаясь, спросил Фред Ласки. — Он ваш родственник?

Раздался недобрый смех, а затем беспорядочные выкрики горожан вновь слились в какой-то неразборчивый гомон. Браун с тоской в душе понял, что его выступление не достигло цели и лишь развёл руками. Но Эмму Вульф не так-то просто было заставить отступить.

— Хватит! — звонко крикнула она. — Замолчите!

Толпа вновь притихла. А Эмма Вульф, глядя на горожан взором, полным гневного огня, сказала тихо и очень спокойно:

— Продолжайте, мистер Браун, они слушают вас.

Темнокожий профессор взглядом поблагодарил Эмму и, собрав остатки уверенности, заговорил вновь:

— За городом или в городе, но русский всё равно убьёт нас…, если хочет убить. Но на поляне у нас будет шанс остаться в живых, как сказала нам Кейт. — Браун вздохнул. — Я считаю…, вернее, мы так считаем, что необходимо выполнить условия русского и дать ему возможность убедиться, что мы не враги. А потом попробуем договориться о сотрудничестве. Другого варианта нет: нам здесь, похоже, теперь придётся не жить, а выживать, а выживание в окружении врагов начинается с поиска союзников! Я…, я всё сказал.

И Браун замолчал, ожидая реакции на свои слова. Толпа зашелестела, словно тополиная роща при внезапном порыве ветра — горожане обменивались мнениями. Неожиданно вперёд выскочила Кейт и заверещала:

— Он…, он…, этот русский, конечно, неотёсанный и грубый, но… он не злой. В его глазах нет зла…. Только усталость… и … боль какая-то…! Пусти, папа!

Это Вульф подошёл, протянул руку и силой увёл дочь со ступеней, чему она, конечно, была совсем не рада. Многие, не смотря на тревожность положения, улыбнулись — уж очень комичным получился финал горячего выступления Кейт. Эту крохотную каплю иного настроения пополнила Эмма. Она указала на мужа и с нарочитой озабоченностью произнесла:

— Я не знаю, как поступят сейчас мужчины, но я немедленно начинаю запись желающих в Общество по защите прав женщин Бестерленда! На Земле нам приходилось ежечасно отстаивать своё достоинство, и посмотрите: здесь начинается то же самое!

Эти слова уже вызвали полуистерический хохот у большинства дорстаунцев. Браун уловил перемену настроения и хотел было вновь обратиться к горожанам с призывом выйти из города, как раздался голос Литтл Чака, цифровой копии Большого Грубера.

— Друзья, давайте не будем больше сотрясать воздух, …а просто сложим оружие и выйдем из города! Всё будет хорошо, я уверен! Этот русский не причинит нам вреда!

Сказал — и просто пошёл к выходу. За ним поспешила Эмма, потом — Браун и Кейт, следом потихонечку потянулись женщины, за женщинами — их мужья и скоро в ратуше не осталось никого. А о произошедшем напоминали лишь чёрные силуэты винтовок и автоматов, брошенных на пол.

2

Тестер так долго ждал появления в воротах Дорстауна хоть кого-нибудь, что по-настоящему устал. Когда все мыслимые и немыслимые сроки выполнения его требований давно прошли, Тестер решил напомнить о себе и тремя-четырьмя выстрелами из делейтора сжёг ворота. Бесполезно, никакой реакции. Тогда Тестер решил, подобравшись поближе, шмальнуть по какому-нибудь дому: уж этого-то «намёка» не понять будет трудно! Хорошо, однако, что подождал немного: через семь-десять минут из города (не очень удивляясь отсутствию ворот) вышел собственной персоной Чарльз Грубер, а за ним потянулась жидкая цепочка трясущихся от страха горожан. Все они пристально вглядывались в придорожные кусты, стараясь разглядеть в них наглого русского бандита. Но Тестер хорошо замаскировался и, лежа на еловых ветках, через прицел делейтора, тщательно считал выходящих из ворот людей.

Кейт назвала ему точную цифру: пятьдесят четыре человека жило в Дорстауне. Когда пятьдесят третий житель (это был Шелдон Вульф) вышел из ворот и расположился на живописной поляне, что была по ту сторону дороги, Тестер вновь увидел Кейт. Она махала ему рукой и делала знаки, что, мол, всё: все жители вышли, город свободен.

У Тестера вдруг ёкнуло в груди: предстоял очень опасный манёвр — он должен был покинуть своё убежище и пару сотен метров пройти совершенно открыто по дороге. Если в городе остался хотя бы один «чистильщик» с делейтором, Тестеру долго не жить: мишенью он будет просто идеальной! Он медлил, а Кейт махала руками и звала. Ещё раз осмотрев городскую стену и придорожную рощицу около поляны, Тестер отметил там массу мест, где снайпер мог великолепно устроиться и стрелять оттуда с высшим комфортом, оставаясь при этом совершенно невидимым. Тестер вдруг ясно представил себе, что вот, он выходит на дорогу, делает десять-пятнадцать шагов и… в лучшем случае — увидит жёлтую вспышку, но увернуться от летящей к нему смертельной стрелы уже не успеет. А в худшем случае — даже и вспышки не увидит!

Кейт уже не махала руками, а просто растеряно смотрела то на место, где прятался Тестер, то на сидящих на поляне горожан. В её глазах было и разочарование, и обида, и сознание вины…. Но вдруг она со всех ног побежала к Тестеру, крича «рюсски, рюсски, где же тьи? Идти! Горот своботны!»