Квинтовый круг

Гоша бросил ненужный ему больше автомат и побрел к выходу в мастерскую, под ногами его хрустели коробочки красивого цветка мака, из сока которого люди готовят дорогую и смертельную дурь и считают возможным за право делать это расплачиваться чужими жизнями.

Странное дело, он совсем не чувствовал себя победителем. Усталый человек возвращался с работы после тяжелого трудового дня.

Глава 10

В мастерской царил полумрак.

Гоша выпил немного. Не ради опьянения, растрепанные чувства в порядок привести. Посидел у стола, потом вышел на улицу. Город жил привычной жизнью, ничего в нем не изменилось, для города ничего не произошло. Дворник поливал асфальт водой из шланга. Пенистая струя смывала с асфальта окурки. Минину смотреть не хотелось на окружающее.

Он вернулся в мастерскую. В двери белела сложенная вдвое бумага, которую Гоша не заметил, когда выходил. Бумага оказалась повесткой. Минина Г. приглашали прибыть в назначенный день и назначенное время к Семенову А. Г. в кабинет № 317 по улице Краснознаменская, дом 17, где располагалось Управление внутренних дел.

Минин грустно улыбнулся, вошел в мастерскую и бросил повестку в мусорное ведро. Не собирался он никуда идти, другие у него намерения были. Совсем другие. Он подошел к картине, которую лихорадочно рисовал накануне, сдернул покрывало, скрывающее картину от нескромных посторонних глаз.

На картине был зеленый остров на краю океана. На белоснежный песок, усеянный перламутровыми раковинами, накатывались ленивые океанские волны. Над всем этим великолепием пронзительно голубели небеса. В зелени деревьев угадывались белые дома, их было много, не иначе как на берегу залива располагался большой поселок, населенный улыбчивыми и добрыми людьми. Там, где лес обрывался песчаным пляжем, стояла женщина и терпеливо ждала. Она ждала его – Минина. Там было хорошо. Там просто не могло быть плохо. Там в одном лесу росли бананы и яблоки. Их рвали веселые белозубые негритята, которые хотели учиться спортивной гимнастике и акробатике.

Некоторое время Минин разглядывал собственную картину, представляя, как он идет по тихим улочкам города рядом с красивой стройной женщиной из тех, кто влюбляется один раз в жизни и любит до самой смерти. Он идет по улице, а навстречу ему попадаются обитатели поселка. Впрочем, к черту, какие обитатели, друзья его там встречают, друзья! Они с ним здороваются, и шутят, и приглашают в гости на вечернюю чашку кофе, потому что сами не любят напиваться. И на душе у Гоши становилось постепенно хорошо, он уже любил этот мир, в котором ему предстояло жить.

Он постоял еще немного, трогая пальцем краску. Краски окончательно высохли. Надо было решаться. Минин в последний раз оглядел свою мастерскую. Он разжег огонь в камине и бросил в него картину с цветущими маками. Посидел, глядя, как язычки пламени жадно лижут высохшие краски. На секунду показалось, что он слышит душераздирающие крики, но этого не могло быть – он хорошо поработал накануне. Разве что другие дельцы на разборку приехали. Однако жалеть их не стоило, все эти гады были одинаковы. Из картины «В ожидании запчастей» доносилось привычное нестройное пение. Что было в других картинах, Гоша Минин просто не видел. Да и не интересовало его это совсем.

Надо было решаться.

Он глубоко вздохнул, взялся за подрамник и вошел в свою последнюю картину, как входят в свою комнату – уверенно и навсегда.

Нахлынувшая волна замочила ноги.

Послышался крик чаек – пронзительный и печальный, словно за спиной Минина закрывали двери в его прошлую жизнь.

Тоненькая маленькая гибкая женщина смотрела на него из-под руки.

– Минин! Гошка! – закричала Вика радостно и – сумасшедшая, желанная! – побежала ему навстречу по самой кромке океана, разбрасывая стройными босыми ногами голубые искры, высеченные из изумрудных волн.

Царицын, 30 апреля – 5 мая 2005

Анатолий Данильченко

Буква

Чертенок маялся бездельем. Он сидел на крыше высокого дома и, оглядывая раскинувшийся внизу город, раздумывал, кому бы из людей и какую пакость сотворить. Серьезной, ответственной работы, такой как искушение верующих, на земле осталось мало: в бога люди не верили – черти уже давно отвадили их от церкви, вселив в души наплевательское отношение ко всему святому; пьянством, развратом и другими непотребными вещами искушать не составляло труда; гордыня, жадность, двуличие, злоба, лесть, чванство – все это шло самотеком, от родителей к детям, от начальства к подчиненным.

В общем, черти гоняли лодыря и понемногу жирели.

Когда же где-нибудь случайно обнаруживался верующий, то шефство над ним совет чертей поручал черту посолиднее, с опытом. Чертенку таких дел не доверяли, считая его недостаточно серьезным. А все от его веселого нрава и маленького роста. И хотя Чертенок был чертом достаточно взрослым, его продолжали называть этим уменьшительным именем. Чертенок смирился и на ответственные дела не претендовал – занимался мелкими проказами, устраивая всякие пакости уже не верующим в бога людям.

Правда, люди и в чертей не верили. Но это даже хорошо, это чертям на лапу.