Квинтовый круг

Он сразу же вышел из пилотской кабины с третьим членом экипажа и стал открывать люк. Его помощник подошел к стюардессе и, положив руку ей на плечо, что-то сказал. Та поднялась и повернулась к нам застывшим бледным лицом.

Командир корабля открыл люк, впуская в душный салон прохладу. Сзади меня кто-то вздохнул с облегчением.

– Выходить по очереди, начиная с первых кресел, – сказал командир. – Здесь не очень высоко, я буду помогать. Не забывайте про свои вещи. – И спрыгнул на песок.

Но, видать, наша злая судьба выложила еще не все козыри: хвостовая часть самолета, будто клюнув, опустилась, очевидно, из-под нее вымыло песок быстрым течением.

– Тонем!! – заорал какой-то мужчина и, вскочив с кресла, побежал по проходу. Его вопль подхватило несколько человек.

Сейчас начнется, подумал я, как…

– Назад! – поднялся ему навстречу «гнутый» – предводитель той шестерки, что летела одной компанией. Коротким, хлестким ударом он опрокинул паникера на пол. – Всем сидеть! Русским же языком хозяин самолета говорил.

Рядом с ним поднялись и стали, скрестив на груди руки, остальные члены его команды. Их неподвижность гипнотизировала. Они вышли последними вместе с членами экипажа.

Когда подошла моя очередь, я, прихватив дипломат, последовал к выходу позади моей соседки. От низа люка до мокрого песка было чуть больше метра. Командир взял под мышки женщину, мою соседку (та игриво засмеялась), и опустил на землю. Я спрыгнул сам.

Мы «пришвартовались» к песчаной косе Голодного острова, отсутствие растительности на котором указывало на то, что он большую часть года оставался под водою, оголяясь лишь в периоды минимального водосброса. Остров делил поперечник реки на две неравновеликие части. Справа по течению основной фарватер и на высоком берегу город с серыми блоками набережной, колоннадой, домами старой и новой постройки. Слева – старое русло, за которым горы намытого песка, крыши одноэтажных домиков, зелень поймы.

Что в первую очередь обратило на себя внимание – это треск лодочных моторов: десятки суденышек маломерного флота устремились к месту вынужденной посадки самолета. Очевидно, сняли оцепление, решив, что любители-судовладельцы тоже могут оказать содействие в вывозе пассажиров с острова. Выделялись катера спасательной службы и рыбнадзора. Возможно, что последние, на время погасив взаимную враждебность, сейчас борт о борт с браконьерами идут к Голодному острову.

И в это время с криком «мамочка!» стюардесса забилась в истерике. Я не видел, как она упала. Когда обернулся на крик, девушка корчилась на песке, заголив стройные ноги, а капитан и еще один из членов экипажа пытались поднять ее за руки. «Вита, успокойся, успокойся, будь умницей».

Посмотрев на лицо стюардессы (в салоне я больше пялился на ее фигуру), вздрогнул: несмотря на то, что голова девушки моталась из стороны в сторону и золотистые локоны перекатывались по лбу и щекам, я увидел тот же некрасиво перекошенный рот, те же широко открытые голубые глаза… Тряхнул головою, сгоняя наваждение: мало ли похожих молодых женщин в подобных ситуациях зовут мамочку? Ну а имя? Очевидно, вместо Риты мне послышалось Вита.

Мужчинам удалось посадить стюардессу, и она смолкла, безвольно запрокинув голову.

Расстегивая на ходу сумочку, к ним подошла женщина в сиреневом костюме.

– Я врач. Опустите ее, – приказала она.

Мужчины повиновались и опустили девушку на спину. Лицо ее покрывалось сероватой бледностью. Вокруг плотным кольцом стояли пассажиры рейса № 1302. Женщина приподняла голову стюардессы и поднесла флакончик, видать с нашатырным спиртом, к ее носу. Та отвернулась.

– Отойдите! – махнула рукой женщина. – Дайте воздуху! – И стала расстегивать униформу на груди девушки.

Все повиновались, и я в том числе, но прежде чем отойти, еще раз оглянулся и увидел то, чего не должно было быть ни по какой теории вероятности – полоску ожога на левой оголенной груди стюардессы.

Между тем с подошедшего теплохода в носовой его части опустили под наклоном деревянные сходни, и пассажиры гуськом стали подниматься на борт.

Я стоял в стороне от образовавшейся очереди, почти у самой воды, приходя в себя, и не сразу обратил внимание на то, как «Казанка», вспоров днищем песок, остановилась метрах в трех от меня.

– Садись, шеф, подброшу к пристани!

2

Загорелый до черноты худощавый мужчина неопределенного возраста, с морщинистым лицом и выгоревшими волосами, сидел в одних синих плавках на корме дюралевой лодки, держась правой рукой за рычаг подвесного мотора. На его предплечье была вытатуирована русалка с веслом.

Я посмотрел на медленно подвигающуюся очередь к сходням, на поднятое крыло нашего самолета, увидел, что стюардесса пришла в себя и, поддерживаемая под руку женщиной-врачом, идет к теплоходу, что подошел катер с людьми в форме гражданской авиации, и они вместе с членами экипажа стали в тень самолета, и… переступил через борт «Казанки».