La Cumparsita… В ритме танго

Господи! Вот же тварь такая… А вот это, чтоб меня — да-да-да! Приятно, черт возьми! Он пропускает мои половые губы между своих пальцев, но дальше не проходит, такое впечатление, что на долбаную смелость не идет, проявляет благородство, уважает «Дашу» или боится чувачок! А вдруг странная дама сердца неадекватность выкажет и по руке своей промежностью сильно надает?

Господи! Да у него талант, а я снимаю шляпу. Он кружит где-то рядом, но не там. Там, видимо, для Ярика что-то сокровенное и тайное сокрыто. Там то, что он усердно адским цербером и днем, и ночью стережет; и мягко натирает увеличившиеся в размерах складки, то и дело задевая клитор. Дергает чехол, кончиком своего пальца щекочет мягкий капюшон. Что-то тихо шепчет в ухо — чушь и ересь нежного героя, если честно, мне несет. По крайней мере, я не слышу ни одного вразумительного звука, лишь какие-то:

«Буль-буль, буль-буль, кумпарсита, — ита, — ита… Боишься? Страшно, Даша? Расслабься? Сейчас ведь будет хорошо…».

Что за на фиг? Это эмоциональный стресс? Последствия моей истерики, устроенной с определенной целью почти на пустом месте? Чего тогда хотела добиться, если сейчас лежу, расхристанная его ногами, и ни на сантиметр пошевелиться не могу? К тому же, ни слова не понимаю из того, что он, посмеиваясь или издеваясь, произносит, периодически посматривая на меня. Ждет наслаждения? Устал рукой водить? Или просто изучает тело? Запоминает мои жесты, мимику? Пытается предугадать, когда я кончу. Ага-ага… Господи, если он не перестанет трогать и ласкать, то — однозначно в скором времени, если не… Сейча-а-а-с!

Забрасываю голову, ерзаю, с намерением удобнее устроиться на его плече, а удовлетворившись результатом, наконец-то носом поворачиваюсь к его щеке. Он сам напросился, а я его неоднократно предупреждала.

«Сейчас я сильно надругаюсь над этой кожей» — сама с собой, как полоумная, смеюсь.

— Чего ты? — выдыхает где-то рядом.

Госпо-о-о-оди! Ведь я почти держусь.

«Родинки, родинки, родинки… Стайка мелких мушек, сосредоточенных на одной мужской щеке… Их очень много… Миниатюрные веснушки… Господи, конопушки! Щетинистые скулы…».

Кончиком языка задеваю выбранную темную точку. Обвожу по ее контуру, ласкаю, облизываю и поглощаю. Очень вкусно! Я чувствую, во рту катая приятный ненавязчивый запах тела, губами сильно потираюсь о мягкую щетину, и наблюдаю за его сосредоточенным взглядом из-под слегка завитых темных ресниц на том, что он, солируя, вытворяет с моей промежностью. По-моему, он наслаждается и упивается той властью, которую сейчас случайно надо мной имеет. Ах, как бы сбить гнилую спесь, спустить его с небес на землю и показать не небо в долбаных алмазах, а неконтролируемый ураган эмоций обиженной и неудовлетворенной женщины, когда ей обещали жаркий секс, а дали охренительную прелюдию, заставив кончить на одной руке смазливого мужчины?

— М-м-м, — сильнее выгибаюсь телом, прикусываю щеку, рисую на его лице засос, зубами зажимаю и посасываю кожу.

А он молчит, сохраняя режим сраного безмолвия, лишь ускоряет своими пальцами мой экстаз.

— Хочу почувствовать внутри, — скулю сквозь зубы.

— Обойдешься, — рычит и злобно хмыкает. — Ты обожаешь руки, Даша?

— Нет, — хнычу.

— Врушка, — выкручивается и целует меня в губы.

— М-м-м…

Скулю, предчувствуя поражение, но по-быстрому свернуть это долбаное рукоблудие все же не даю.

Как маленькая квакша, сильнее растопыриваю ноги, подаюсь промежностью на него, и жалобно прошу:

— Еще хочу…

Красивый профиль… Умный, немного грустный взгляд… Взъерошенные волосы… Надменно искривленный рот… И маленький ребенок, сидящий на мужских руках…

— Это ведь Кирилл? — рассматривая очередную фотографию, лежа на боку и тыча в стену пальчик.

— Угу.

Своим телом он повторяет мой изгиб, перебрасывает правую руку, сильно обнимает и притискивает меня к себе.

— Как ты? — уткнувшись лбом мне в спину, произносит.

— Все нормально, — отвечаю.

— Ты…

— Сменим тему, Ярослав, — отрезаю.

— Нет, — бухтит в мой позвоночник.

— Не хочу говорить о том, чего не было, — перевожу взгляд на следующий портрет. — Это служба в армии? — вполоборота задаю вопрос. — Свят, ты, а это что за парень?

— Все было, Даша, — шепчет в спину. — Зачем ты врешь?

— Какой год на фотографии? Ответь, пож…

— Не помню, — грубо обрывает.

Чувствую, как сильно пружинит кровать, как он, сопя, откатывается от меня, встает и, кажется, выходит из этой со всех сторон открытой комнаты.

— Ярослав? — приподнимаюсь на локте. — Ты куда?

— На диван, — негромко, с эхом произносит, спускаясь на первый этаж.

Добилась своего? Любезно выперла гостеприимного хозяина из собственной постели.

«Мам, привет. Я не приеду сегодня. Хорошо?» — быстро набиваю сообщение.

«У тебя там все нормально?» — она мне тут же отвечает.

«Да, конечно» — отсылаю свой ответ.

«Будь осторожна, рыбка. Люблю-целую! Отец передает привет» — «Спасибо и спокойной ночи!»…