La Cumparsita… В ритме танго

Страсть постепенно затухает, он убирает бешеный напор и рвение, я глубоко вздыхаю, а Ярослав, пользуясь этим, в поцелуях снова переключается на мои губы. Он то и дело прихватывает верхнюю губу, аккуратно всасывает, посмеиваясь и шипя, катает мякоть на своих зубах и с чмокающим звуком отпускает. Такими темпами он наставит мне засосов на всех местах, совсем не напрягаясь. Для поцелуев с добавлением языка нам десяти дней, как оказалось, вполне хватило, а вот с совместными ночами пока беда. Он на этом не настаивает, а я ему себя не предлагаю. После того, что было между нами в постели три дня назад, больше к вопросу об интимной близости мы с ним не возвращались. Хотя…

— Перестань, — мягко упираюсь руками в мужские плечи.

— Ничего не будет. Я аккуратно, Даша, — прокладывает легкий «поцелуев путь» к моей щеке, — бережно и очень осторожно.

Обхватываю руками его лицо, проглаживаю теплые щеки, сосредоточенно рассматриваю мужские черты, запоминаю каждую ямочку, сканирую все штрихи и палочки, своими пальцами ловлю растянутые в улыбке мягкие губы. Красивый гад, а для мужчины красота — это преступление!

— Нам уже пора. Идем, м? — прикрыв свои глаза, лбом утыкаюсь в мягкий подбородок Ярослава.

— Даш, что с тобой? — шепчет мне в макушку.

— Все хорошо. Просто великолепно, — кручу головой и ввинчиваюсь собой ему под кожу.

— Ты устала? Сколько еще репетиций на сегодня?

— Нет, — отрываюсь от него, — с чего ты взял? Всего один клиент и только через двадцать минут. Все нормально.

— Потом домой?

— Можем погулять, если ты не возражаешь, и, если погода будет располагать, — подмигиваю и улыбаюсь, словно на что-то нехорошее намекаю.

— А если нет? — транслирует зеркальный жест, моргая тем же глазом.

— То по домам и каждый в свою индивидуальную кровать. Такое больше не прокатит, Ярослав. Придумай что-нибудь другое. Только, — выставляю перед его носом указательный палец, — помни о том, что молния дважды в одно место свой электрический разряд не засандаливает. Я больше не куплюсь на твою развлекательную программу, очень вкусный чай и конкурс «Шаловливые ручки».

— Тебе ведь было хорошо тогда? — склонившись, в ухо произносит. — Признай, пожалуйста, что мы были вместе.

Устала повторять ему, уже в который раз, что тот «несчастный» случай плотским, близким и интимным не считается, что взрослую женщину едва ли удовлетворяет ручная благодать, случайно снизошедшая по воле сильного мужчины, но Ярослав как будто глух и непреклонен к моим словам, зато с очень похотливенькой улыбкой утверждает, что я несколько раз кончила от его движений и даже продолжения с закрытыми глазами жалобно просила. Вот же гад! Порадовать его и наконец-то согласиться с тем, что…

Да! Да! Да! Чтоб ты… Наконец-то успокоился! Мне было очень хорошо тогда, да чего уж — просто великолепно. Он первый мужчина, который, разминая пальцами пульсирующие желанием половые губы, заставил меня дергаться почти в конвульсиях и изнывать от недостатка мужского члена между ног, в моей вагине. Да ты, да ты… Господи прости! ТАЛАНТ!

Он глубоко вздыхает, берет меня за руку и тянет за собой на выход.

— Будет тепло, кумпарсита. Готовься к свиданию со мной.

— Всенепременно, Горовой, — губами жалю его щеку. — Руки с мылом помой.

— Дашка… — поглаживает меня по заду.

— Перестань, — шиплю в ответ.

Обнявшись, друг другу улыбаясь, слегка покачивая бедрами, проходим между столиков посетителей этого типа ресторана, а на выходе случайно сталкиваемся с тем, с кем я предпочла бы больше никогда не видеться и по жизни линиями не пересекаться.

Карим! Карим Назин — моя первая любовь, вдребезги разбитое сердце и загубленные навсегда мечты о совместном будущем и полноценной семье. Высокий жгучий брюнет с черным восточным разрезом глаз встречается со мной взглядом, надменно тянет губы, легко кивает в знак приветствия, внимательно рассматривает меня и очень бегло Ярослава. Мой спутник его абсолютно не интересует, ведь Карим приехал ко мне.

Поравнявшись с нами, Назин как бы невзначай задевает меня своим плечом и с наигранным поклоном просит жалобно прощения:

— Извините. Мне очень жаль.

Господи! Да что это такое? Что за мачизм и долбаное самоутверждение? Показал, что он хозяин племенной кобылки? Еще бы языком пощелкал и пощупал бабки. Инстинктивно свожу плечи, сильно горблюсь, уменьшаюсь на глазах, как будто прячусь в раковину, изображая жалкого слизняка.

Ярослав убирает руку с моей талии и тут же обхватывает меня за «раненое» Назиным плечо.

— Даша, все в порядке? — с беспокойством уточняет.

— Да, — шепчу в ответ, потупив взгляд.

Черт бы его подрал! Какого он вообще приперся, ведь ту забронированную наспех встречу отменил, сославшись на свою загруженность. Я даже выдохнула в тот момент, а ему в ответ весьма любезно написала, что нам не стоит больше с ним встречаться, и потом, что когда-то было, то давно прошло и нечего менять.