La Cumparsita… В ритме танго

Ты бросил меня, выбрал институт, богатую жену, семейный бизнес, путешествия и туристические походы, а я убила нашего ребенка и выбрала стерильность…

Глава 14

Смирновы…

Даша

Мне определенно нравится, когда он так делает. Это безумно приятно, очень нежно и немного мило. Ярослав по отношению ко мне проявляет внимательность, искреннюю заботу и мужское «няшное» беспокойство — он осторожно касается большим пальцем своей руки моей нижней губы и снимает с нее шоколадные крошки, которыми я щедро, как маленький ребенок, обложила себе рот.

— М-м-м, — мычу в ответ и опускаю взгляд. — Что там?

— Ты слегка заелась, свинка, — дружелюбно улыбается, наклонив голову на бок. — Подожди, еще не все. Вот здесь, — приоткрывает рот и облизывается, как похотливый кот.

Господи, да он же торчит от того, что убирает заеды у неаккуратной девчонки, сидящей за обеденным столом напротив. Ах, как жадно мужчина рассматривает мои губы, терзает их голодным взглядом, ищет зрительный контакт, периодически устремляя взор в мои глаза, улыбается, смущается и слегка краснеет. Это он флиртует так? За это время я дважды успеваю коснуться своим языком его подушечки и даже приложить себе на зуб мягкий светлый кончик пальца.

— Даш… — его глаза стремительно темнеют, зрачок мгновенно сжирает голубую радужку и полностью заполняет цветовой сегмент, а сам Ярослав хрипит и заикается на мою шаловливую, но простую ласку. — Т-т-ты что т-т-т-творишь?

— Очень вкусно! — облизываюсь и откидываюсь на спинку дивана в нашем ставшем уже привычном заведении, в которое мы забегаем с ним на совместный будничный обед. — Что там со временем, товарищ?

Вскидывает руку, обращает взгляд на свои часы и отвечает:

— Без двадцати час.

— Пора обратно! — выказываю откровенное бескультурье, размашисто потягиваюсь и широко зеваю за столом.

— Хорошо. Тогда идем? — Ярослав мягко поднимается, спокойно выходит из-за стола, возвышаясь надо мной, предлагает свою руку.

Теперь моя очередь флиртовать — и я как-то не спешу вставать. Играю телом, корчу ему рожи, слегка дурачусь, подмигиваю и кокетничаю, одновременно с этим задницей шустро двигаюсь по мягкой обивке ресторанной мебели, а забившись в дальний угол, выставляю руку перед собой как будто говорю:

«Стой! Назад! Вход запрещен, герой!».

— Куда? — пищу. — Яросла-а-а-ав…

Он садится рядом и собой трамбует мое тельце, вжимая ерзающую по обивке задницу и спину в стекло огромного окна французского бистро.

— Напросилась, кумпарсита, — не отстегивая томный зрительный поводок, на котором Ярослав ведет меня с того момента, как уселся рядом, неспешно тянется за поцелуем, который, видимо, сейчас получит без особых усилий. Я ведь совершенно не чиню препятствий со своей стороны, потому как с некоторых пор обожаю с ним целоваться.

Здоровой рукой он обхватывает мою шею, растопырив пальцы, проводит несколько раз вдоль ее задней части, массирует своим указательным мое позвоночное углубление, заставляя подаваться к нему вперед, а вдоволь наигравшись с моим затылком, наконец-то притягивает к себе.

— Даша? — шепчет, обдавая теплым дыханием мои губы.

— Да? — закрыв глаза, произношу.

С недавних пор наш персональный шифр! Он, как обычно, говорит «пароль» — мое простое имя, а я незамедлительно транслирую «отзыв» — свой положительный ответ, а уж потом мы с ним целуемся жадно и до потери пульса. До поцелуев с Ярославом я считала, что пульс можно потерять только в одном случае — если организовать себе роковую встречу с костлявой бледной дамой:

«Пульса нет, и мы его теряем, господа. Отставить реанимационные мероприятия — у нас по ним категорический отказ. Пи-и-и-и-и, пи-и-и-и! Пишите письма, все, пока. У нас покойник на столе, коллеги! Вот это да!».

Так вот, это абсолютная неправда, вернее, не совсем та правда, которая подтверждает мое глупое предположение. Когда Ярослав меня целует, то просто убивает, лишая напрочь того самого пульса и прекращая все процессы моей стабильной жизнедеятельности. Убивает и тут же воскрешает, заставляя меня взлететь. Когда целуюсь с ним, то парю, расправив крылья, над землей и своим телом; прищурившись, настроив соколиный взгляд, рассматриваю нашу пару с огромной высоты свободного полета, как будто бы со стороны, пристроившись к какой-нибудь стае белых лебедей. Подглядываю за нами, наблюдаю и белой завистью завидую сама себе.

Неспешно подключает к поцелую свой язык, принуждая меня открыть пошире рот. Наигранно похныкиваю и тут же выполняю. Обязательно неприступность надо показать — пусть об этом помнит и никогда не забывает. В ответ на мой стон и ломотливое кокетство Ярослав с издевкой хмыкает и улыбается. Я этого, увы, не вижу — мне тяжело открыть глаза, когда испытываю огромное наслаждение в моменты поцелуев с ним, но все прекрасно знаю — ведь я его читаю. Абсолютно уверена в том, что он сейчас доволен собой и жадно упивается моим подчинением. Он утверждается за мой счет и тут же покоряет, порабощает и привязывает к себе. С ним всегда так. Очень нежный и внимательный парень… Еще, конечно, обаятелен и ко мне терпим. Я привыкаю…