Ландскнехт шагает к океану

— Ну да, а мы на фоне заката у них как на ладони, — согласился Гюнтер.

— Кто ж мог-то напоследок пулю в Гийома влепить? — недоумевал Михель, не переставая внимательно осматривать поле — не зашевелятся ли где колосья, безошибочно выдавая присутствие неведомого врага.

— Может, действительно случайный выстрел — из баловства кто-то пустил пулю нам в спину. Так дисциплина ж у них — никто запросто порох жечь не позволит. Это, наверное, кто-то из дозорных. Ну, точно. Сменили посты, а бравый капрал, торопясь осушить обещанную Хельмутом кружку, заторопился и не предупредил о нас. Новый дозорный и принял нас за удирающих мужиков.

— Что с Гийомом?

— Да дышит вроде, — через дорогу отозвался Ганс. — Но крепко ему досталось — не шевелится. Как бы он в луже не захлебнулся.

— Гюнтер, уходить надо, — выразил общее желание Макс, — вишь, шведы нарушили своё слово. А ну как навалятся — их в деревне не меньше двух эскадронов.

— Ганс! — Гюнтер моментально принял решение. — Тебе всё равно дорогу перебегать. Если ты, конечно, не решил от нас отколоться. Прихватишь Гийома. Макс — пособи Гансу. Да не бойсь, прикроем.

Макс, против обычая, не стал ворчать, что вот, мол, опять ему совать башку в огонь и вообще негоже двум живым подвергаться опасности из-за одного умирающего. Пока они в меру осторожно, но споро перетаскивали Гийома с дороги в поле, все настороженно ждали выстрела, но его не последовало.

— Макс, снимай с него плащ. Расстилай. Маркус, Михель, хватайтесь за углы, понесём так. — Команды Гюнтера были отрывисты и точны. — Ганс, что с тобой? Бери свой угол.

— Не могу, рука, рана, кровь опять. Маркус, неумеха, перевязал хреново.

— Тогда поменяй руку, берись левой. Макс, не обессудь, ты как обычно, последний — наблюдаешь и прикрываешь. Только не стони, что опять все пули тебе, — прибью на месте безо всяких шведов. Кто ж виноват, что тебя таким глазастым уродили.

До ближайшего леска шли рысью, хотя Маркус, головотяп, умудрился заплестись ногами в ржаных стеблях и упал, уронив, разумеется, и Гийома. Очнувшись от забытья, Гийом широко открыл глаза и застонал.

— Гляди под ноги, раззява. Не ядро к пушке тащишь, — зашипел Гюнтер и склонился над раненым. — Потерпи ещё немного. Счас мы тебя перевяжем.

Гийом то ли согласно, то ли устало прикрыл глаза.

— Макс, погони нет? — обернулся Гюнтер.

— Не видать и не слыхать. Тихо все.

— Перед бурей тоже все стихает, — напомнил о бдительности Гюнтер и подхватил свой край плаща. — Ну, взялись.

Ноша была не столь велика, но нести-то пришлось очень быстро, почти бежать, постоянно опасаясь выстрелов или многочисленной погони, да ещё проклятые колосья словно специально шведами здесь посажены. В одном месте Михель резко взял вправо, сбив с ноги всех остальных.

— Куда тебя нечистый несёт? — недовольно проворчал Гюнтер, с трудом восстанавливая шаг.

— А ты нюхни, — сквозь зубы пробормотал Михель, отчаянно пытаясь удержать в потной руке ускользающий край плаща.

Гюнтер послушно повёл своим хищным точёным профилем и только согласно кивнул — в воздухе стоял густой смрад разложения.

— Мертвяк туточки, — брякнул сзади Ганс.

— Да не один, — определился Маркус, тщетно пытаясь рукавом защитить ноздри и рот. Это ему плохо удавалось — мешали мушкет и фуркет.

— Давно воняют. — Гансу всё нипочём.

— Трое, — вскоре донёсся сзади поясняющий голос всюду поспевающего Макса. — Каждый с дыркой в башке. Похоже, расстреляны. Оружия нет, сумок нет, в одних нижних рубахах. Примерно с неделю как отмаялись.

— Ещё четыреста фунтов перегною, — почему-то вспомнил Михель одну из любимых Максовых прибауток.

— Я понял, ребята. — Гюнтер говорил негромко, но отчётливо. — То не шведы, то мужики. И не Гийома они выцеливали, а Ганса. Ведь Ганс же шёл последним, когда ему неожиданно приспичило напиться. Он нам крикнул, чтобы лужу ту не мутили, а мужики, конечно, тех слов не слышали. И когда Ганс неожиданно наклонился, Гийом оказался на линии огня. Стрелок или уже нажимал курок, или решил, что мы уходим, и надо хоть кого-нибудь из нашей компании подстрелить. Это не шведы, у тех дисциплина, к тому ж Мак-Грегор дал слово. А мужики могли мушкет попросить, выкрасть, купить, взять обманом.

— И я, кажется, догадываюсь, кто нажимал на курок, — кивнул Михель.

— Точно, та сволочь, что угрожала нам во дворе. — Ганс, счастливо избавленный от смерти, был ещё в изрядном потрясении от этой новости. — Говорил же вам, что мне надо остаться. Может, я вернусь да посчитаюсь с гадами?

— Остынь, — предупреждающе поднял свободную руку Гюнтер. — Гийому ты уже не пособишь ничем. Совсем плох. К тому ж и ты ранен.

Он кивнул на все увеличивающееся кровяное пятно.

— Эт точно, — воинственность Ганса как рукой сняло. — Печёт, зараза.

— Ух, кажись, дошли, — перевёл дух Михель, едва их накрыла тень первых деревьев. — Только не валитесь все сразу, сначала осторожненько опустим Гийома.

— Рощица-то, — скривился Маркус, больше для того, чтобы их позлить, — блохе негде укрыться. Может, дальше двинем?