Лароуз

Из обрывков разговоров Ромео узнал: есть такая болезнь, когда вы ведете себя, как пьяный, а на самом деле алкоголь вырабатывает ваш собственный организм. Попытка поесть с острия хорошо заточенного ножа обернулась для Паффи Шилдса вызовом «Скорой». Родился ребенок с телом, обросшим шерстью. Другой ребенок родился, держа в ручке монетку, которую проглотила его мать. У старика Пайуса был сын, принимавший метамфетамин. Так вот, этот сын украл у старика деньги, купил наркоты и, находясь под кайфом, засунул морковку себе в задницу, в результате чего попал в отделение реанимации. Женщина, чье имя он не сумел расслышать, использовала округлые озерные камешки, чтобы потешить свою вагину. Один член племени, кровельщик, вдохнул несколько гвоздей, так что те попали ему в легкие, и не позволил врачам их извлечь. Чего только ему не доводилось услышать! Маленькая девочка чуть не замерзла насмерть, потому что не могла войти в дом, где ее мать лежала в отключке. Хотя парамедики, прибывшие на место происшествия, объявили ее мертвой, врач ухитрился согреть ее кровь и при помощи СЛР[217] вернул крошку из мира духов. Должно быть, она там навидалась всякого, как и тот паренек, Лароуз, которого Айроны отдали Равичам вместо их убитого сына. Один подросток замерз насмерть, заснув под крыльцом отцовского дома. Его пытались спасти, но, против ожиданий, не смогли вернуть к жизни. Одна старуха заблудилась, вынося мусор, но не замерзла, потому что зарылась в снег.

Но подождите-ка. Ромео подкрался к двери диспетчерской, где бригада «Скорой помощи» иногда заполняла документы или просто разговаривала. Он услышал имя Ландро. Ромео напряг слух, наклонился к самой замочной скважине, затаил дыхание и попытался разобрать слова.

— Нет, не бедренная, — сказал кто-то.

— Уверен?

— Да, другая.

— Какой это был день?

— Среда? Вторник?

— Ты меня разыгрываешь.

Потом они снова заговорили о морковке.

Ромео напряг ум, уставший за ночную смену. Попытался запомнить. Когда пришло время уходить домой, он наскоро записал то, что слышал, на листках, вырванных из бесхозной медицинской карточки. Всю добытую информацию Ромео помещал в папку для хранения документов, найденную в мусорном бачке. Бескрайние возможности. Творческий подход. Он гордился тем, как организовал свою деятельность.

* * *

Мэгги пробирается в комнату Лароуза и сворачивается калачиком в углу его постели.

— Думаю, все идет хорошо. На мой взгляд, она стала счастливей, — говорит Мэгги.

— Мне тоже так кажется. Она больше не печет торты.

— И она может устроиться в «Сенекс», где уже работает папа. Я слышал их разговор.

— Будь с ней доброй, как сейчас.

— Ты говоришь… — голос Мэгги становится тихим. — Ты хочешь сказать, что она хотела повеситься из-за того, что я вела себя с ней не по-людски?

— Конечно, нет. Но ты вела себя именно так.

— Я была стервой. Я стерва. Именно так называют мне подобных. В нашей новой школе, я имею в виду. Там есть стервы и постервознее, но меня выведут на чистую воду.

Лароуз садится.

— Нет, ты просто крутая. Ты и должна быть такой.

— Сейчас я тебе покажу, что значит быть крутой!

Она вскакивает, прыгает на кровати и бьет его подушкой. Он бросается на нее, они борются и падают с кровати на пол. Смеяться Лароуз и Мэгги перестают, лишь растянувшись на прикроватном коврике. Слышится голос Нолы. Мэгги быстро, как тень, перебегает к двери, ведущей в ее комнату.

Скрипит дверь спальни родителей. Голос Нолы плывет по коридору.

— Несколько книг упало, — отзывается со своей кровати Лароуз. — Все в порядке, мам. Можешь спать. Я больше не буду шуметь.

— Мэгги?

— Мама? Чего-о-о? — отвечает та из своей комнаты, делая вид, что раздражена и еще не совсем проснулась.

Все тихо. Засыпая, Мэгги думает о Лароузе. Она думает о нем каждую ночь. Он успокаивает ее. Он ее богатство, ее сокровище. Она даже не знает, что он — ее воплощенная любовь.

Внезапно Лароуз оказывается сидящим у ее постели, прижимая палец к губам. Он никогда не делал этого раньше.

Она поворачивается к нему.

— Я хочу спросить у тебя кое о чем, — говорит он.

— Спрашивай.

— Кто были те парни, ну знаешь, в другой школе. Те, которые на тебя напали. Кто это сделал?

Она смотрит на тощие мальчишечьи руки Лароуза, на его волосы, такие густые, что они стоят торчком. Его вопрос вызывает у нее чувство тошноты. Мэгги думала, с той историей давно покончено, но, оказывается, она сидит в ней, точно ком слизи. Вот и теперь слизь сочится из пор, покрывая тонкой пленкой все тело. А как насчет слез? Мэгги проводит рукой по лицу. Вот черт. Она никак не может от них избавиться. И они помнят, эти ребята. В прошлом году Багги спросил у нее, словно невзначай: «Эй, Равич, ты все еще хочешь этого? Ты все еще хочешь повеселиться, как раньше?» В другой раз, идя ей навстречу по коридору, Багги приложил руку к своей промежности. Но, по крайней мере, он отшатнулся, когда она сделала вид, что собирается пнуть его ногой в причинное место.

Она называет их имена: Тайлер Веддар, Кертанз Пис, Брэд Моррисси и Джейсон Вильдстранд по прозвищу Багги.

— Кажется, я видел этих парней, — говорит Лароуз.