Лароуз

Сноу нахмурилась и, приоткрыв рот, посмотрела в лицо Мэгги. Как раз в тот момент, когда Мэгги собралась открыть свою тайну, сказать что-то жесткое, выругаться и тем самым не дать Сноу выразить жалость, которая уже читалась в ее глазах, Сноу обняла Мэгги за плечи и сказала:

— Черт, детка, нам надо держаться вместе. Смотри.

Кивнув в сторону передних сидений, она скорчила лицо, изображая Лароуза и Эммалайн.

— Его теперь даже не нужно приглашать на переднее сиденье, — сказала Сноу. — Угадай, кому приходится ездить сзади, когда мама проводит время с Лароузом?

Мэгги запнулась: ей словно сунули прямо в руки неожиданный подарок.

— Я и не знала, — пробормотала она.

— Такова жизнь, — проговорила Сноу. — Мы постоянно ей намекаем, но она не понимает. Холлис и Кучи, они очень близки. Ну и мы нашли друг друга, я и Джозетт. А теперь и ты с нами.

С этими словами она шутливо привлекла Мэгги к себе.

— Мы прикроем твои тылы.

После того как все ушли, Джозетт начала вскапывать утрамбованную землю рядом с передним крыльцом дома. На остальной части двора было сыро, но здесь почва оставалась сухой, находясь под свесом крыши. Может, такое место и не подходило для посадки, но таковым было ее ви́дение ситуации, требовавшее претворения в жизнь. Ее родители не любили украшать дом, разбивая рядом с ним клумбы. Их больше интересовали различные стороны человеческой жизни — медицинская, социальная, гуманитарная и так далее. Но весь последний год, когда Джозетт забирала Лароуза, она каждую неделю любовалась все новыми и новыми цветами, распускающимися у Нолы. Джозетт раньше не встречала такие и не знала их названий. Иногда цветы распускались один за другим, радуя глаз все лето. Это продолжалось даже осенью. Помимо необычных растений, всегда цвели ноготки и петунии, которые она хорошо знала. Нола также выращивала за домом овощи, и их вьющиеся стебли оплетали мелкую проволочную сетку, которой был огорожен загон для цыплят. Ряды растений были разделены устланными соломой проходами, по которым разгуливали куры. Все это напоминало Джозетт журнальные фотографии образцовых сельских домов. Конечно, ведь у Нолы имелось свободное время. Не то что у Эммалайн. У матери работа занимала почти все время. И Джозетт решила взять часть обязанностей по благоустройству двора на себя.

Вчера она принесла домой семена и несколько поникших крошечных ноготков, купленных в продуктовом магазине. Они лежали в корзине товаров, раздававшихся бесплатно. Такова была ее версия. Она уже представляла себе красочное буйство цветов рядом с дверью дома вместо отслужившего срок велосипеда и ржавого скутера, на котором детям все равно запрещалось ездить. Этот хлам она уволокла в лес.

Земля, однако, не была похожа на землю у дома Мэгги. В ней часто попадались камешки, и цвет у нее был серый. Вода превратила ее в жидкую грязь.

— Грязь — она ведь и есть грязь, верно?

Джозетт присела на корточки.

Она положила семена в углубления, осторожно вынула ноготки из разделенного на секции пластикового контейнера, а затем бережно посадила каждое растение в лунку и засыпала корни серой землей. Потом она щедро полила посадки, едва не смыв их, пока не научилась плескать воду из ведра понемногу. Наконец она снова опустилась на корточки.

— Растите, цветочки, растите.

Ей нравился их запах, пряный и теплый. Приближающуюся машину Холлиса она услышала издалека. Двигатель жалобно завывал, но терпеливо брал небольшой подъем. Вскоре Холлис въехал на подъездную дорожку и вышел из автомобиля.

— Привет, — поздоровался он.

— Привет, — отозвалась она.

— Что это?

— О, просто решила кое-что посадить, — ответила Джозетт. — Хочу оживить местность.

Ее затея восхитила его со всех сторон. Он похвалил ноготки и не стал говорить, что первые же заморозки убьют цветы и они не взойдут на второй год. Или что сеять семена осенью бесполезно. Но его удивило, что она об этом не догадалась. Впрочем, откуда у нее могли взяться эти знания? Воздух еще прогревался, но хилые растения с уже начавшими желтеть листьями были обречены.

— Итак? — спросил он, когда она встала, отряхнулась и посмотрела на него.

— Ты, наверное, хочешь поесть?

— Может, остался суп?

Они вошли в дом и покопались в холодильнике, найдя спрятанное там печенье и оставшиеся лепешки. Джозетт пахла чем-то таким, что вызвало у Холлиса чувство голода. Он попытался сделать сэндвич, однако не нашел майонез. Джозетт разогрела ему лепешки на чугунной сковороде. Они сели и принялись за еду.

Холлис насыпал на свои лепешки ложку сахарного песка. Джозетт попыталась заговорить с ним:

— Знаешь, эта сахарница очень старая. Ты что-то о ней слышал? Она из далекого прошлого. Мой пра-пра и так далее дедушка в давние времена хранил в ней один ключ.

Хотя Холлис уже все знал о знаменитой сахарнице без ручек, он ни словом не обмолвился об этом. Джозетт продолжила рассказывать:

— Она каким-то образом связана с первой Лароуз. Та жила в этом доме, когда он представлял собой небольшую хижину. Кроме маленькой сахарницы, нам ничего от нее не осталось, за исключением разве писем и документов. Они хранятся у бабушки.