Латвийский путь к новому кризису

В 2004 году Латвия вступила в ЕС (в общий рынок) и при­вязала свой лат к общеевропейской валюте евро. Совершен­но нормальный шаг. Тут могли быть два варианта, рассчитать покупательную способность лата: что в Латвии можно купить на 1 лат, с учётом местных цен, сравнить с покупательной спо­собностью евро в зоне евро и получить курс лата:. Покупатель­ные способности лата в Латвии и евро в Европе, с учётом этого курса должны быть равны. Для такого расчёта берётся состав потребительской корзины товаров и услуг. Этот курс можно было оставить свободным, тогда он бы свободно менялся в за­висимости от успехов развития экономики в Латвии и в Евро­пе, не вызывая никакой инфляции. Или, что сделала Латвия, установить фиксированный курс для соотношения лата и евро. Но главное, покупательная способность лата и евро с учетом этого курса должны быть равными. Это непременные усло­вия стабильности валюты и валютного курса и цен.

Латвия поступила иначе. Она решила, что лат просто на­циональная гордость и установила, что 1 евро равен 0,703 лата. И всё! А покупательная способность при этом т до фени. По­купательную способность не учитывали и при утверждении предыдущего курса, когда лат был при рождении привязан к расчетной единице МВФ корзине валют ХВЯ. Эта привяз­ка была вообще крайне неудачна, так как эту корзину входит японская иена, которая в латвийской жизни совершенно не встречается, но в результате её влияния наш лат скакал в за­висимости от ситуации в Юго-Восточной Азии, где развивался кризис. Конечно, Латвия независимая страна и вольна устано­вить любой курс и его держать разными способами в каких-то целях, но при этом надо учитывать, что курс связан с эконо­микой, которая регулируется естественными природными за­конами, а не постановлениями Кабинета Министров. И поэто­му экономическая природа устраивает раз в 8 лет генеральную чистку, которую мы называем кризисом, уничтожая своей не­видимой рукой разные пузыри, карточные домики, бумажные убежища и пирамиды, настроенные наивной и необразованной публикой, которая представляется нам в рекламах как «настоя­щие профессионалы».

Что при этом получилось? Получилось, что с учётом ново­го курса лата, латвийские цены в евро упали на 5%, хотя они и раньше, при старом курсе были значительно ниже европей­ских. В 2001 году наши цены составляли 59% от европейских (ЕС=100%), а в 2004 году, с учетом нового курса, уже только 54,4%. Хотя сами цены в латах немного (2% в год) подросли. Но с 2004 года Латвия была полностью экономически интегри­рована в европейский общий рынок. В общем рынке разница в ценах в 2 раза существовать без последствий не может. Наши цены стали расти, выравниваться с европейскими, с учётом придуманного нами курса. Тем более, что 70% товаров, кото­рые потребляем, мы импортируем из Европы. Инфляция сразу резко перегнала европейскую, теперь надо догонять европей­ские цены. А до вступления в ЕС инфляция в Латвии, как и в ЕС, была около 2% в год очень хорошо.

Можно было так поступать при вступлении в ЕС? Можно, но это стоит больших денег. Низкие цены, чтобы они продолжали существовать на одном общем рынке, требуют субсидирования на ту разницу в деньгах, которую продавцы не добирают из-за уровня цен, отличных от общего уровня. Но Латвия абсолют­но праволиберальная страна и ничего не субсидирует. Кроме чиновничества, на остальное не хватает. Вот, почему наш курс лата требуется постоянно охранять спецслужбам. Охранять от экономики. Экономика на него (курс лата) постоянно давит (см. выше) «давление на курс валюты», вот оно в натуре. И проблема в том, что экономика не боится спецслужб.

Сколько это нам стоило?

Если бы курс лата, по отношению к евро, соответствовал ре­альной покупательной способности, то давление европейских цен на наши не происходило бы. Наша инфляция сохранялась бы на уровне европейской, около 2%. Уровень в полном соот­ветствии с маастрихтскими критериями, для перехода на евро, и перейти на евро Латвия могла бы в любой момент, когда за­хотела. Переход на евро был бы совершенно безболезненным, поскольку цены одинаковые. А единая европейская валюта, валюта огромного и мощного европейского рынка, с огромной массой, не позволила бы скакать ценам у нас, в зависимости от наших местных заморочек, которые регулярно придумывают наши деревенские комбинаторы в руководящих сферах. Даже с учётом нашего безоглядного увлечения спекуляцией недвижи­мостью. Но это прямой убыток для комбинаторов.