Латышские стрелки в борьбе за советскую власть

Утром 20 августа кавалерия белых начала наступление на 5-й полк. Конная разведка 4-го полка заняла пост между 5-м и 4-м латышскими полками. В 5-м полку была артиллерия, и она удачно отбила наступление. Тогда белые подвергли обстрелу наши конные посты, и мы немного отступили назад. Оставаться в открытом поле с конями под обстрелом было бессмысленно. Белые пошли в атаку на наш полк. Поскольку полк занимал широкий фронт, а его правый фланг был обнажен, положение стало очень тяжелым. Командир полка Андерсон послал меня в передовую цепь пехотинцев, которая чересчур рассредоточилась, чтобы сообщить им о необходимости сократить фронт. Не успел я достигнуть передней линии, как с гиком налетели вражеские кавалеристы, размахивавшие сверкающими на солнце клинками. Это производило страшное впечатление. Артиллерии у нас не было, за исключением одного бомбомета, который тут же испортился. Я приблизился к передовой цепи и устно передал свое сообщение, но было уже поздно – вражеская кавалерия на широком фронте охватила полк с обоих флангов. В то же время испортился и один из пулеметов, а прислуга, поставив его на двуколку, ускакала. Положение стало опасным, и я решил, что лучше вернуться назад.

Когда я отправился обратно с передовой линии, штаб полка и конники уже отступили примерно на 3 км. За мной гнались два вражеских казака. Мой конь заметно уставал, а враги приближались. Я решил было, что лучше уходить пешком, и вынул уже ногу из стремени, но тут же передумал и придержал коня, намереваясь в случае, если враги приблизятся, взять их на мушку. Однако у коней обоих моих преследователей тоже иссякли силы, и враги перестали гнаться за мной. Медленно передвигаясь, я настиг всю команду и штаб полка. Полковой адъютант спросил меня, что происходит на передовой. Я доложил, что вражеская кавалерия окружила полк, а что было дальше, не знаю.

Оказалось, что напал на нас генерал Барбович с 2000 чеченцев. Только позднее мы узнали, что на передовой линии стрелки сражались до последней возможности. Когда кончились патроны, они бросились в штыковую атаку. По словам местных крестьян, все поле было усеяно трупами врагов и лошадей. Врагу удалось захватить в плен небольшую горстку раненых стрелков, которых они согнали в сарай недалеко от деревни Черненька и расстреляли. Затем подъехал белогвардейский офицер и громко крикнул, чтобы те, кто остались в живых, вышли, обещая сохранить им жизнь. Вышли двое стрелков – один еврей из 4-й роты и стрелок Бумбиерис, который был ранен в ногу. Бумбиерис остался жив благодаря своей находчивости. Он успел броситься на землю до выстрелов, а когда начали стрелять, другие упали на него. Бумбиерис был отвезен в Крым и помещен в больницу в маленьком городке. В больнице, узнав, что он латыш, с ним обошлись неважно. Когда рана зажила, он был послан на фронт. Случилось так, что белогвардейская часть, в которую был послан Бумбиерис, стояла против позиций, которые занимал латышский кавалерийский полк. При первом же удобном случае Бумбиерис попытался попасть к своим. Когда наши пошли в наступление, он вместе с русским солдатом спрятался в погребе. Затем, когда белые отступили, Бумбиерис вернулся к красным. От него и узнали об уничтожении пленных из 4-го полка.

В бою с врагом один из стрелков – Амбулис из Болдераи – тяжело раненный в голову ударом шашки, остался лежать на поле боя. Спустя некоторое время подъехали двое казаков и стали обыскивать его карманы. Один из них сказал, что красный, наверное, еще жив. Услышав это, Амбулис вновь потерял сознание. Очнувшись ночью, он поднял голову и увидел, что лежит в окружении раздетых мертвецов. Будучи хорошим пловцом, Амбулис переплыл Днепр и пришел к нам.

В этом бою погиб почти весь 4-й латышский стрелковый полк. Мы похоронили своих боевых товарищей, павших смертью героев.

В ноябре 1920 года, после разгрома армии Врангеля, Южный фронт был ликвидирован и некоторые части Красной армии, в том числе и Латышская стрелковая дивизия, были переформированы. Латышская дивизия была присоединена к 52-й дивизии.

В связи с заключением мира часть латышей, в том числе и я, в апреле 1921 года вернулись домой. Советское посольство в Риге выплатило нам пособие, так как новую жизнь начинать было трудно.

Из боевого пути 1-й роты 6-го латышского стрелкового полка

Э.Я. Саука,

бывш. командир 1-й роты 6-го латышского стрелкового полка

Командование 1-й ротой 6-го латышского стрелкового полка я принял 23 июня 1920 года, по окончании московских пехотных курсов командного состава. 2-я бригада Латышской дивизии, которой командовал Фрицис Лабренцис, была расположена в украинском селе Качкаровке, южнее города Никополя, на правом берегу Днепра. Латышские стрелки стояли на отдыхе после боев у Перекопа.

6-м латышским стрелковым полком командовал Бривкалн, его заместителем был Лоден, адъютантом – Ниедре, а комиссаром полка – Гулбитис.