Лавка древнойстей. Том 2

Когда онъ вошелъ и тяжелая дверь съ трескомъ захлопнулась за нимъ, фигура вздрогнула, но даже не повернула головы, чтобы узнать кто тамъ, какъ будто и не слышала шума. Это былъ старикъ съ сдыми волосами, напоминавшими блую золу, разсыпавшуюся въ очаг, на который онъ такъ напряженно глядлъ. Все здсь гармонировало между собой: и дряхлый, отживающій свой вкъ, старецъ, и умирающій въ очаг огонь, и постепенно ослабвающій въ комнат свтъ, и сама эта обветшалая комната: все вокругъ было или зола, или развалины, или прахъ.

Китъ попробовалъ было что-то сказать, самъ не зная что, но такъ какъ старикъ не обратилъ на него вниманія, продолжая раскачиваться и стонать, онъ отошелъ къ двери и взялся за ручку, но въ эту самую минуту вспыхнувшая и затмъ разсыпавшаяся головешка ярко освтила на мгновеніе фигуру старика: мальчика кольнуло въ сердце. Онъ опять вернулся въ комнату, подо шелъ ближе къ старику, сдлалъ еще и еще шагъ и, заглянувъ ему въ лицо, узналъ его, не смотря на то, что оно ужасно измнилось.

— Хозяинъ, дорогой хозяинъ, скажите хоть слово, закричалъ Китъ, опускаясь передъ нимъ на колни и схватывая его за руку.

Старикъ медленно повернулъ голову.

— Еще одинъ! Ахъ, Боже мой, сколько духовъ перебывало здсь въ эту ночь! пробормоталъ онъ глухимъ голосомъ.

— Я не духъ, а вашъ врный слуга, говорилъ Китъ. — Вы меня врно узнали, хозяинъ. А гд миссъ Нелли, скажите, гд миссъ Нелли.

— И говоритъ то же самое и тотъ же вопросъ задаетъ, продолжалъ бормотать старикъ.

— Гд она? дорогой хозяинъ, скажите мн хоть это, хоть это скажите!

— Она спитъ вонъ тамъ.

— Ну, слава Богу.

— Да, да, слава Богу, повторилъ старикъ. — ужъ сколько, сколько, сколько ночей я молюсь Ему о ней, съ того самого времени, какъ она заснула. Онъ это знаетъ. Тсс! кажется, она зоветъ.

— Я ничего не слыхалъ.

— Нтъ, вы слышали, и сейчасъ слышите. Неужели вы станете уврять, что и теперь вы ничего не слышали?

Онъ приподнялся съ мста и навострилъ уши.

— И теперь скажете, что она не зоветъ меня? Да ктожъ знаетъ этотъ голосъ такъ, какъ я его знаю? воскликнулъ старикъ съ торжествующей улыбкой на лиц. — Тсе, тсс!

Онъ сдлалъ знакъ Киту, чтобы тотъ молчалъ, а самъ тихонько прокрался въ сосднюю комнату. Слышно было, какъ онъ говорилъ что-то нжнымъ, ласковымъ голосомъ. Черезъ нсколько минуть онъ возвратился съ лампой въ рукахъ.

— Она все еще спитъ, шепталъ онъ. — Вы правы, она не звала, разв что во сн. Недавно она звала меня во сн. Я сидлъ около нея и видлъ, какъ зашевелились ея губки и хотя голоса ея не было слышно, но я зналъ, что она зоветъ меня. Я нарочно унесъ оттуда лампу, боялся, чтобы свтъ не разбудилъ ея.

Все это онъ говорилъ тихонько, будто про себя. Вдругъ онъ взялъ лампу со стола, точно вспомнилъ о чемъ-то — а, можетъ быть, изъ любопытства — и поднесъ ее къ лицу Кита, но тутъ же и отвернулся и опять поставилъ ее на мсто, словно уже и забылъ, для чего бралъ ее.

— Она крпко спитъ, продолжалъ онъ вполголоса. — Но это нисколько не удивительно: ангелы покрыли землю глубокимъ снгомъ для того, чтобы самые легкіе шаги не могли ее разбудить. Даже птички вс поумирали, чтобы не безпокоить ея своимъ пніемъ. Она всегда кормила ихъ; он привыкли къ ней, не улетали отъ нея, какъ улетаютъ отъ насъ, какъ бы голодны ни были.

Онъ замолчалъ и, притаивъ дыханіе, долго, долго къ чему-то прислушивался. Потомъ открылъ старинный комодъ, вынулъ оттуда платьице, башмачки — онъ это длалъ очень нжно и осторожно, точно обращался съ живыми существами, и сталъ гладить ихъ и чистить рукой.

— Зачмъ ты такъ долго лежишь въ постельк, милая Нелличка; на двор уже красныя ягодки поспли и идутъ, чтобы ты пришла и сорвала ихъ. Зачмъ ты такъ долго не встаешь, родная? Вотъ твои маленькіе друзья все подходятъ къ двери и спрашиваютъ, гд Нвлли, гд наша милая Нелли? и горько плачутъ, потому что ты не выходишь къ нимъ. Она всегда была очень ласкова съ дтьми. Самый отптый шалунъ слушался ея. Она такъ нжно съ ними обращалась!

Китъ не могъ произнести ни слова отъ душившихъ его слезъ.

— Вотъ ее простенькое платьице, самое ея любимое! воскликнулъ старикъ, прижимая его къ груди и лаская его своей морщинистой рукой. — Какъ только она проснется, сейчасъ же спохватится, гд оно. Она шутя спрятала его въ комодъ, но я отнесу его туда, положу около нея, непремнно положу. Ни за какія богатства въ мір не согласился бы я огорчить мою крошку. Посмотрите на ея башмачки, какъ они изношены. Она нарочно бережетъ ихъ, въ воспоминаніе о нашемъ послднемъ тяжеломъ странствованіи. Видите, вотъ тутъ дыра: она голой ножкой ступала по земл. Мн уже потомъ сказали, что она изранила, изрзала о камни свои ножки. Но сама она ни слова объ этомъ не говорила. Ни, ни, избави Богъ! А чтобы я не замтилъ, какъ она прихрамывала, она все время немножко отставала отъ меня, хотя и не выпускала моей руки, стараясь поддерживать меня, старика.

Онъ прижалъ башмачки къ губамъ и заботливо положивъ на прежнее мсто, продолжая говоритъ про себя и, по-временамъ, бросая безпокойные взгляды на дверь сосдней комнаты.