Лавка древнойстей. Том 2

Улицы этого шумнаго города показались невыносимы для измученныхъ, убитыхъ странниковъ. Они было подошли къ одному, другому дому, прося о помощи, но ихъ отогнали отъ двери, и они поспшили уйти изъ города, въ надежд, что, можетъ быть, въ какой нибудь уединенной хижин сжалятся надъ ними и впустятъ переночевать.

Они съ трудомъ дотащились до послдней улицы и двочка уже чувствовала, что скоро силы совсмъ ее оставятъ, какъ вдругъ они увидли, что въ недалекомъ разстояніи передъ ними идетъ какой-то путникъ съ сумкой на спин. Одной рукой онъ опирался на толстую палку, въ другой держалъ раскрытую книгу, которую читалъ на ходу.

Догнать его, чтобы попросить милостыню, было не такъ-то легко: онъ шелъ довольно скоро и уже порядочно опередилъ ихъ. Но вотъ онъ остановился, — хотлъ внимательне прочесть какую-то страницу, — и двочка воспользовалась этой минутой. Окрыленная наденсдой, она выпустила руку ддушки и, подбжавъ къ незнакомцу, слабымъ голооомъ попросила его о помощи.

Когда тотъ повернулъ къ ней голову, двочка всплеснула руками, дико вскрикнула и, какъ снопъ, свалилась къ его ногамъ.

IX

Это былъ никто иной, какъ знакомый намъ школьный учитель. Онъ былъ не мене ея удивленъ и взволновакь этой неожиданной встрчей и до того растерялся, что не сейчасъ приподнялъ ее съ земли. Но къ нему скоро возвратилось все его самообладаніе. Онъ бросилъ наземь книгу и палку и, опустившись на одно колно около двочки, старался, чмъ могъ и какъ умлъ, привести ее въ чувство, тогда какъ ддушка только ломалъ руки отъ отчаянія и, называя ее самыми нжными именами, умолялъ сказать ему хоть словечко, хоіъ одно словечко.

— Она совершенно истощена. Ужъ слишкомъ вы понадялись на ея силы, дружище, сказалъ учитель, взглянувъ старику въ лицо.

— Она умираетъ отъ лишеній. До сей минуты я и не воображалъ, что она такъ слаба и больна, молвилъ старикъ.

Учитель еще разъ взглянулъ на него, не то съ упрекомъ, не то съ состраданіемъ и, взявъ двочку на руки, понесъ ее, приказавъ старику подобрать съ земли ея корзиночку и тотчасъ же слдовать за нимъ.

Невдалек отъ дороги, гд разыгралась эта маленькая сцена, находилась гостинница для прізжающихъ, куда, по всей вроятности, и нааравлялся учитель, когда Нелли подошла къ нему. Въ эту-то гостинницу онъ и побжалъ съ своей живой ношей. Онъ бросился въ кухню и, умоляя всхъ, ради самого Бога, пропустить его, донесъ Нелли до камина и усадилъ ее въ кресл передъ самымъ огнемъ.

Вс встали, и поднялась обычная въ подобныхъ случаяхъ суматоха. Каждый наперерывъ совтовалъ употребить то средство, которое, по его мннію, непремино должно помочь, и никто палецъ о палецъ не ударилъ, чтобы добыть это средство. Вс въ одинъ голосъ кричали, что ей надо побольше чистаго воздуха и вс тснились около больной и тмъ еще больше затрудняли ея дыханіе: не сознавая собственной недогадливости, каждый удивлялся недогадливости своего сосда.

Къ счастью, подоспла хозяйка гостинницы. Эта умная, проворная женщина сейчасъ же сообразила, что нужно сдлать, чтобы помочь больной: она уже несла подогртую водку, разбавленную водой, а за ней шла служанка съ уксусомъ, нюхательнымъ спиртомъ и т. п. средствами, — эти средства всегда подъ рукой, — съ помощью которыхъ имъ и удалось настолько привести двочку въ чувство, что она уже могла, хотя и слабымъ голосомъ, поблагодарить ихъ за хлопоты и протянуть руку бдняге-учителю, стоявшему около нея съ крайне озабоченнымъ лицомъ. Тутъ об женщины въ одинъ мигъ, прежде чмъ она успла произнести еще хоть слово, или пошевельнуть пальцемъ, подняли ее на руки и унесли наверхъ, гд и уложили въ постель, укутавъ одялами. Затимъ он обмыли ея похолодвшія ноги, обернули ихъ фланелью и послали за докторомъ, который тотчасъ же и явился.

Поспшно войдя въ комнату, этотъ краснощекій господинъ, съ огромной связкой брелоковъ, болтавшихся поверхъ чернаго, полосатаго атласнаго жилета, услся у постели больной, вынулъ часы и сталъ щупать пульсъ. Потомъ онъ посмотрлъ на ея языкъ и опятъ пощупалъ пульсъ, все время, якобы въ глубокомъ раздумьи, поглядывая на стаканъ съ виномъ, до половины отпитый, стоявшій на стол.

— Я бы посовтовалъ ей… принимать время отъ времени по чайной ложк подогртой водки съ водой, изрекъ онъ наконецъ.

— Да мы это-то, сударь, и давали ей, замтила обрадованная хозяйка.

— Загмъ, затмъ… недурно было бы поставить ей ноги въ теплую воду, а потомъ обернутъ ихъ фланелью, продолжалъ докторъ тономъ оракула; когда онъ поднимался по лстниц, онъ наткнулся на ножную ванну, — да скушатъ чего нибудь легонькаго, ну хоть бы крылышко цыпленка, на ужинъ.

— Боже милосердый, да вдь у меня, какъ нарочно, сейчасъ жарится на плит цыпленокъ! воскликнула хозяйка.

И точно, изъ кухни несся пріятный запахъ жаренаго цыпленка, заказаннаго учителемъ. Вроятно запахъ этотъ не миновалъ и докторскаго носа.

— Посл ужина вы можете ей дать стаканъ теплаго глинтвейна, если она пьеть вино, произнесъ докторъ, важно подымаясь съ мста.

— Съ поджареными ломтиками хлба, подсказала хозяйка.