Лавка древнойстей. Том 2

Мать Кита, разумется, согласилась съ гостъей, и разговоръ незамтно принялъ еще боле интимный характеръ: безутшныя вдовы стали вспоминать о виновникахъ какъ ихъ прежняго семейнаго счастья, такъ и ихъ теперешней горькой доли, — о своихъ умершихъ мужьяхъ — и эта тема оказалась неистощимой, сравнивали дорогихъ покойниковъ, ихъ жизнь, обстоятельства, сопровождавшія смерть обоихъ, ихъ похороны и т. д., и находили во всемъ необыкновенное, удивительное сходство. Начать съ того, что оба были красивые, видные изъ себя мужчины, затмъ одинъ былъ старше другого ровнехонько на 4 года и 10 мсяцевъ и, наконецъ, одинъ умеръ въ среду, а другой въ четвергъ, и т. д. Однако, эти грустныя воспоминанія грозили омрачить праздникъ. Поэтому Китъ поспшилъ перемнить разговоръ, и общее веселье скоро возстановилось. Онъ разсказывалъ имъ о своемъ прежнемъ хозяин, восторгался красотою Нелли, о которой уже тысячу разъ говорилъ Барбар, но его восхваленія не произвели ожидаемаго эфекта. Даже мать его, взглянувъ, будто украдкой, на Барбару, заявила, что, точно, Нелли очень хорошенькая дввочка, но она еще ребенокъ и что есть много такихъ же прелестныхъ двушекъ, какъ она. На это Барбара кротко замтила, что она вполн съ ней согласна и уврена, что Китъ слишкомъ увлекается и преувеличиваетъ красоту Нелли. Китъ недоумвалъ, откуда явилось такое недовріе къ его словамъ. тутъ мать Барбары вставила свое слово; дити, молъ, въ 14, 15 лтъ страсть какъ мняются; изъ прелестныхъ дтей выходятъ совсмъ некрасивые взрослые люди, чему она привела бездну самыхъ вскихъ доказательствъ. Да вотъ и у нихъ былъ одинъ знакомый, прекрасный молодой человкъ съ большими способностями и хорошей карьерой впереди. Онъ ухаживалъ за Барбарой, а та о немъ и слышать не хотла, и хотя все устроилось къ лучшему, но, право, даже жалко вспомнить объ этой неудач. Китъ, по простот душевной, тоже согласился, что жаль, и, къ удивленію своему, замтилъ, что посл его словъ Барбара смолкла — словно воды въ ротъ набрала — а мать его съ упрекомъ посмотрла на него: дескать, онъ не долженъ былъ этого говорить.

Однако, пора было подумать и о театр. Сами знаете, сколько времени требуется на сборы. Дамы надли шляпы и шали, наложили въ одинъ платокъ апельсиновъ, въ другой — яблокъ — съ ними вдь не легко справиться: то-и-дло изъ одного узелка выскочитъ апельсинъ, изъ другого яблоко; наконецъ все сладилось, все было готово и компанія двинулась въ путь.

Впереди шелъ Китъ; съ одной стороны онъ велъ за руку маленькаго Яшу, другую руку предложилъ Барбар. Об маменьки шли сзади — мать Кита съ малюткой на рукахъ — и восхищались этой семейной картиной, приводя въ смущеніе молодую двушку.

— Полно, мама, полно, останавливала она мать, рдя какъ маковъ цвтъ.

Китъ успокаивалъ ее: «не стоитъ, молъ, на это обращать вниманія», а бдная Барбара и не подозрвала, на сколько слова его были чистосердечны, и какъ онъ былъ далекъ отъ мысли ухаживать за своей дамой.

Вотъ они подошли къ театру. Двери еще заперты. Народу видимо-невидимо. Маленькаго Яшу чуть не задавили, малютку затолкали на рукахъ у матери. У Барбариной матери оттерли зонтикъ изъ рукъ; хорошо, что нашелся добрый человкъ, — подалъ его черезъ головы сосдей. Одному Китъ порядкомъ създилъ по голов мшкомъ съ апельсинами за то, что онъ безъ всякой, по его мннію, надобности толкнулъ его родительницу въ бокъ, и поднялась перебранка. Наконецъ добыли билеты въ касс, вошли въ театръ и услись на своихъ мстахъ. А мста вышли на диво лучше и выбрать нельзя было бы. Вся компанія въ восторг; посмялись надъ недавними злоключеніями, которыя теперь представлялись имъ лишь забавными, и забыли о нихъ.

А что за чудный циркъ, этотъ циркъ Эстлиі Раскрашенный, раззолоченный, весь въ зеркалахъ! Въ воздух разлитъ лошадиный запахъ, заране возвщающій публик о предстоящихъ удовольствіяхъ. Арена посыпана свжими опилками. Великолпный занавсъ спущенъ, — онъ скрываетъ до времени чудеса театральной залы отъ любопытныхъ глазъ. Публика постепенно входить въ залъ и занимаетъ мста, а музыканты лниво настраиваютъ инструменты и небрежно оглядываютъ входящихъ: дескать, для насъ тутъ нтъ ничего интереснаго, заране знаемъ все, что будетъ. Какъ вдругъ все освтилось вокругъ нихъ, когда поднялся цлый рядъ сверкающихъ лампочекъ! Вотъ раздался звонокь. Оркестръ съ барабанами и бубнами заигралъ маршъ, и нашей компаніей овладлъ какой-то лихорадочный трепетъ. Барбара не знала, что длать, смяться или плакать отъ восторга, а мать ея объявила, что во всемъ театр нтъ лучшихъ мстъ, чмъ въ галере; и она, молъ, удивляется, почему за нихъ берутъ дешевле, чмъ за ложи въ бельэтаж.