Лебяжий

– Могла сама сообразить! Тут дорога каждая минута! А ты ведешь себя как скучающая интуристка!

– Игорь Павлович! – выглянула из штабного вагончика радистка, – Вас вызывает Урьевск.

– Одну минуту! – Мурунов мотнул головой, словно только что заметил, обнял Вэля и его братьев Ядне, Костю, пришедших с обозом. – Спасибо, ребята! Здорово вы нас выручили! Видите? Без крова остались.

Чуть не задев плечом Станеева, прошел в вагончик.

«Не замечает! – едко усмехнулся Станеев, которого явное пренебрежение начальника экспедиции раздосадовало. – Ну да, я для него нуль без палочки... Да и действительно, что я такое?»

Станеев мысленно вычертил кривую своей значимости и невольно рассмеялся: очень жалконькая получилась кривая.

– Эй! – позвал от ящиков Дима Сантурия и свистнул, привлекая внимание. – Сюда, пожалста!

– Чего тебе? – Станеев нехотя подошел к хозяйственнику. Его не очень грела роль человека на посылках.

– Бери, друг, – страдальчески хмуря янтарные грустные глаза, дядя Георгий зачерпнул толстыми негнущимися пригоршнями пяток краснобоких яблок, гулко, теряюще вздохнул и сунул Станееву.

– У меня нет с собой денег.

– Без денег, да! – совсем провалившимся нутряным басом с трудом выговорил дядя Георгий. – За один спасибо, вот так.

– Бери, бери! – улыбнулся Дима. – Подарок от честного грузина. Хорошим людям. Эй, все сюда!

Подошли ненцы. Дядя Георгий и их нагрузил и, кажется, уже примирился с потерей барыша. Из вагончиков, из чумов, из палаток выскакивали женщины, бежали дети, и каждый получил свою долю.

– Почем, Дима?

– Полтора поцелуя.

– Взвесь на три!

– Пожалста. Отдашь ночью, чтоб никто не знал. А то моя Маринэ строгая. Райя, дорогайя! А ты что же? А вы, Иван Максимыч?

Из аппаратной, переговорив с районным центром, вылетел Мурунов.

– Порядок! – оживленно заговорил он. – Пал Палыч прихватит с собой тонну взрывчатки.

– Мы еще не продумали, как будем взрывать. Это наверняка непросто, – озабоченно отозвался Мухин.

– Тут что, базар? – нахмурился Мурунов.

– Дядя Георгий услыхал о нашей беде, когда был в Уржуме... Народу, говорит, тяжело, говорит... И прилетел, – сбивчиво начал объяснять Дима.

– Чтобы наши карманы мал-мал облегчить? Так? – зло сощурился Мурунов.

– Бе-эсплатно... – страдальчески выдохнул Георгий. – Ни ка-а-пейки не взя-ал.

– Великодушный человек, а? Обязаны! – Мурунов хлопнул его по плечу и приказал Диме: – Оплатишь оптом по государственной цене.

– Не надо, – покачал головой дядя Георгий. – Грузин говорит один раз, вот так.

– Ценю, – кивнул Мурунов и, склонясь к толстому красному уху дяди Георгия, доверительно шепнул: – Когда задавим фонтан... прилетай сюда. Будешь вне конкуренции.

– Ви-ына привезу! Лю-учшего... из старых запасов!

Мурунов уже забыл о нем, увидав Станеева возле Раисы, которая грызла яблоко.

– Эй, фокусник, дуй на остров... Там Водилов опоры варит. Будешь у него на подхвате.

– Не трогай парня, – вступилась Раиса. – Устал.

– А ты не устала?

– Я? Не-ет. – Раиса перекатывала яблоко из ладони в ладонь и посмеивалась. Она и впрямь чувствовала себя бодро, хотя не спала уже около двух суток. – Нет, с чего бы?

– Тогда и он не умрет.

– Да уж, не умру... раньше смерти, – пробурчал Станеев и, переваливаясь по-медвежьи, заколыхал через мост.

– Игоре-ек... Игорь Па-авлови-ич, – с хитринкой прищурилась Раиса и погрозила пальцем. Он смутился. – Съешь-ка вот это яблочко! О-очень вкусно.

Мимо них, хмуро здороваясь, шли на отдых рабочие, измочаленные, надышавшиеся газа. На поверхность Курьи всплывала отравленная рыба, ее хватали халеи. А некоторых, намертво задохнувшихся, несло по течению.

– Сантурия! – сердито окрикнул Мурунов. – Сегодня чтоб все до единого были расселены. Усек? Дальше... К утру... вместе с Раисой Сергеевной… обеспечите людей бесплатным питанием. Лимонадом и куревом тоже бесплатно.

– Бу сделано, товарищ начальник. Не-э подведем.

3

– Ты светишься вся, – сказал Мухин, погладив Раису по щеке. Они стояли на понтонном мосту. Мост вздрагивал, срезал гребни набегающих волн. По ту сторону рождались новые волны, не зная и потому не помня о только что погибших.

– А разве можно иначе? – целуя руку Мухина, спросила Раиса.

– Наверное, нельзя, – понимающе кивнул Мухин. Как он обделил эту чудесную женщину! А ведь все ей отдавал, всего себя... оказывается, этого мало. – Ты бы позавтракала, Раечка. В дороге-то наголодалась.

– Что ты! Меня там закармливали. Столько рыцарей! Как ты себя чувствуешь?

– Превосходно, – бойко соврал Мухин. По сравнению с тем, что недавно было, он и впрямь чувствовал себя превосходно, хотя дважды свалился прямо в зоне заражения. Но Лукашин приставил к нему Рубана, и тот постоянно был начеку. «Смотри, соколик, головой отвечаешь!» – Ну, Раечка, не стану тебя задерживать. Ты у меня теперь человек государственный.

– Не смейся, Ваня! – смутилась Раиса. – Но ведь приятно, когда ты нужен... правда?