Лед под кожей

Лукас проводит рукой по волосам. Ему требуется время, чтобы снова заговорить.

– Это абсурд, – выдыхает он. – Ты просто не можешь… не можешь со мной так… поступить.

– Веди себя достойно, Лукас! – окрикивает его старый профессор. – Я сознаю, что твоему эго эта экзекуция нанесет ощутимый ущерб, но не могу сказать, что мне хочется его щадить. Совсем наоборот. Когда в твоей голове уложится, что выбора нет, дай мне знать. – Он демонстративно бросает розгу на стол, раскрывает ӧссенский свиток и погружается в чтение.

Лукас раздумывает, не схватить ли розгу и не попытаться ли убить отца.

Рё Аккӱтликс. Это кромешный ужас.

Около минуты он сидит без движения. В голове проносится целая вереница отчаянных действий, которые попытался бы предпринять на его месте кто-то другой. Лукас по привычке обходит все вершины треугольника, в котором уже годы бьется словно овца в загоне, – три крайние возможности, три границы: убить отца, сбежать из дома, совершить самоубийство. Четвертый вариант – сойти с ума от всего – он традиционно не включает в свои размышления; это не возможность, так как не зависит от его воли. Лукас думает, что хотя бы закатит грандиозную сцену: начнет вопить, орать что есть мочи, изображать приступ истерики, выбрасывать свитки из библиотеки, кататься по полу, хватать отца за одежду и угрожать полицией. В отвращении, которое вызывают подобные мысли, хорошо видно, какие мощные барьеры против проявления эмоций воспитал в нем отец. Если коротко, Лукас слишком рационален для каких-либо мелодрам.

Двигаясь по окружности, он снова возвращается к убийству; оно в его размышлениях появляется чаще всего. Лукас представляет, как зарежет, застрелит или задушит старого профессора… но странное дело: подобный акт насилия на самом деле не удовлетворяет его настолько, насколько можно было бы ожидать. Простая смерть – это ненастоящая победа; он вдруг видит это. Даже убей он старого профессора, это не будет значить, что тот проиграл. Что-то из того, что отец сказал сегодня, открыло перед Лукасом совершенно новое пространство… новое направление мыслей, существенно более пугающее.

С того момента все перестало быть прежним.