Лед под кожей

Отец на удивление воспринимает это совершенно всерьез.

– Ты бы этого хотел? – спрашивает он.

– У меня нет никаких желаний, – Лукас мнется, но затем выпаливает; все равно сейчас лучший момент, чем когда-либо еще. – Я даже хочу уйти из команды, чтобы их не было никогда.

Отец задумчиво смотрит на него.

– Ты и правда сильно изменился, Лус, – говорит он. – Не думай, что я не заметил. Ты ведешь себя иначе. Ты все еще убежден, что с тобой постоянно поступают ужасно несправедливо, но ты оставил нытье и недостойные отговорки. Даже учишься лучше. За последние полгода ты не дал мне ни малейшего повода для каких-либо серьезных упреков, но за этим не скрывается ни страх, ни внезапный приступ энтузиазма, скорее надменное безразличие. Когда нужно писать идеограммы, ты высыпаешь их из себя точно, эффективно, быстро, но совершенно без интереса. Мне казалось, ты на что-то решаешься. Жаль, что именно на это. – Отец вздыхает. – Ну… с этим ничего не поделать. Каким бы ни был стимул, очевидно, настал день, чтобы открыть старые ящики. Итак, хорошо. Посмотри на это. Это в некотором смысле интересный материал. – Он открывает стол и подает Лукасу папку.

Лукас ошеломленно рассматривает бумаги. Это все предложения, которые он когда-либо отдавал отцу в конверте… образцово организованные, снабженные датой и заметкой, к чему они относились… от самого первого, когда ему было семь и он даже не умел толком писать, до того, которое возникло в результате визита Пинки прошлым летом. Насколько он мог оценить, здесь было абсолютно все.

– Когда ты был меньше, то испуганно ходил по стеночке, – говорит старый профессор. – Поначалу ты позволял себе разные шалости, но, едва до тебя дошло, что я серьезен, ты искренне пытался соответствовать требованиям. Все последующие годы в твоих вариантах чувствуется огромный страх и огромное уважение… а потому и огромная осторожность. Осторожность – это рациональное поведение человека, который принял внушенные границы. Она минимизирует потери, но никогда не принесет свободу.

– Хм, – говорит Лукас.

Ему кажется невероятным, что его отец говорит именно это. Что ему тогда от него нужно? Чтобы Лукас с ним подрался? Чтобы как ребенок сбежал из дома?!

– Дорога к свободе лежит через ад; нужно отбросить осторожность и позаботиться, чтобы самая большая угроза осуществилась и пересекла все границы, потому что после бояться будет уже нечего, – продолжает старый профессор свою проповедь.

Затем тянется к принесенной Лукасом бумаге.