Лед под кожей

Начинается суматоха: экран вдруг алеет от избытка красных комбинезонов, когда спасатели вдруг храбро бросаются к Аш~шаду. Зеленые и синие блики растворяются в воздухе. Стоп.

Пока на телестену возвращались уже до боли знакомые кадры падающего поезда, Фиона вскочила и начала яростно ходить туда-сюда по комнате. «Я бы тоже так могла – пойти за фомальхиванином к стеклянному гробу, как принц к Белоснежке, – вот бы там была я! – злилась она. – Но там он. Он украл у меня фомальхиванина. Он украл у меня все мое дело».

Унижение обжигало ее так невыносимо, что ей хотелось визжать во все горло. Все было зря: все, все, что она предприняла! Вместо славы и признания на ее шее повисли ошибки и провалы. Теперь ей придется за них расплачиваться всю следующую неделю. Рейсовый корабль прилетел в субботу, и Фиона решила, что на выходных необязательно отчитываться Стэффорду и разбираться со всеми проблемами, которые он на нее свалит, но выходные, к сожалению, как раз закончились. В понедельник ее на работе ожидает ужасный позор: сочувственные вопросы и понимающие замечания от всех, кто знал о ее полете на Марс, а за спиной злорадный смех. Фиона была готова никогда не признавать, что ее полет был связан с фомальхиванином; в конце концов, еще в самом начале они со Стэффордом договорились, что она полетит под прикрытием расследования настроений среди д-альфийских колонистов; но все равно обязательно найдется кто-то, кто все поймет. И, конечно, сам Стэффорд – он вызовет ее на ковер, а за неудачу как следует надает ей по ушам. Следующим замечательным пунктом программы будет встреча с Лукасом Хильдебрандтом, обязательно в зале, полном людей, или в буфете; он, естественно, знает абсолютно все и бросится на нее со своей идеально отточенной язвительностью и хорошенько ее уделает. Или, быть может, не скажет ничего, лишь окинет ее равнодушным, надменным взглядом. Что, по-своему, может быть еще хуже.

А затем наступит среда.

Фиона даже думать не хотела, чего она может дождаться от Прастарой… если она вообще осмелится прийти к ней в храм. Будет ли это язвительность? Упреки? Разочарование? Наказание? Она сама не знала, какой исход больше ее пугает. Но тот факт, что гладко все не пройдет, был очевидным. Уже сейчас ее грызла совесть, но не только потому, что она нарушила четкий запрет Матери и улетела на Деймос II.

Куда более страшным грехом было предательство.

На телестене поезд как раз упал в подготовленную сеть.

«Какая замечательная способность! – вновь подумала Фиона, хотя видела это уже в пятнадцатый раз. – Господи, сделать такое!» Следующая мысль, мелькнувшая в ее голове, была настолько неучтивой и плебейской, что Фиона ускоренно подвергла ее цензуре и постаралась тут же забыть: «Куда какой-то Прастарой до фомальхиванина».

Но все зря; и, хотя Фиона пыталась не допустить этого, между ней и лардӧэнским кругом, несомненно, разверзалась дыра… или же вырастала стена.

Рука Фионы невольно коснулась груди, где под тканью одежды висел фомальхивский амулет. Заполучив его у Мейбл Бак, она с благоговением и некоторыми опасениями хранила его в косметичке, из которой перед этим высыпала всю косметику. Она заботливо завернула его в антистатическую салфетку, которую обычно использовала для ӧссенских ритуалов, чтобы оградить от всевозможных негативных астральных влияний. Насколько ей было известно из собственного магического опыта, такая осторожность в подобных делах была просто необходима. Три дня назад, еще в ракете, она прикладывала к нему свои харӧкӱнские камни, долго над ним медитировала и изучала его ауру с помощью магических палочек. Не дождавшись никакой реакции, Фиона наконец решилась повесить его себе на шею.

И больше не снимала.

Эта штучка была прекрасна. Прекрасна, как и сам фомальхиванин. Даже сейчас Фиона чувствовала, как металл согревает кожу на груди, как передает особую силу, и злость на Лукаса Хильдебрандта на мгновение ослабела. Зато у нее, Фионы, было кое-что, чего он не получил! И то, каким образом Фиона заполучила амулет – как сначала увидела его во сне и тут же случай привел ее к нему в реальности, – без сомнения давало надежду. Сама Судьба вложила амулет ей в руки! Это право принадлежит ей. Фомальхиванин принадлежит ей. Судьба и амулет позаботятся, чтобы она и Аш~шад снова встретились и больше не разлучались. Это случится неизбежно, закономерно, и неважно, кто и что в этот момент встает на ее пути. Не может быть никаких сомнений.