Лед под кожей

Платок, однако, черный, гладкий, без узоров. Никак не золотой. А мужчина этот – не Аш~шад. Это ӧссеанин. Лукас видел его совершенно четко, стоящим в алькове какого-то ӧссенского дворца. «Скӱтё», – предположил он. – Хотя нет. Глубокие тени, фиолетовое небо – это не Ӧссе».

Он вяло размышлял; перекладывал образ в голове как кусочек пазла, который никуда не подходит.

«Рекег. А может, даже Гиддӧр… разве такое возможно?»

Парамедик вытащила из переносного холодильника две пластинки синего регенерирующего геля, сняла с них упаковку и приложила к рукам Лукаса.

– Если не хотите ничего против боли – это ваше дело. Но сначала будет немного неприятно.

«Нет, не будет, – подумал Лукас. – Разве может, Рё Аккӱтликс… разве может что-то еще затронуть меня, будучи бесконечно далеко? Что вы знаете о боли. Мне так все равно». Он отупело смотрел, как гель от тепла размягчается и принимает форму пальцев, словно намоченный целлофан. Какая там боль. Он не чувствовал даже холода.

Ему вдруг показалось, что вместо геля он видит мицелий: скользкую поверхность гриба, которая точно так же висела на его руках… когда-то, не сейчас, после того, как…

Он ищет что-то в скале. Глубоко в скале, в узком проеме, куда приходится лезть вслепую. И, конечно, в темноте. И ему страшно. Лукас понятия не имеет, что туда могли запихнуть священники; перед этим он, конечно, опросил всех, кого только мог, разбросал сети, использовал весь свой шарм, но никто ему ничего не сказал, даже девушка. Спускаясь вниз, он еще надеется, что наткнется лишь на классический плазмодиальный дисплей, на котором снова придется что-то писать, но потом видит скалу, и надежда его покидает. Тут что-то другое.

Кончики его пальцев скользят по слизкой поверхности. «Натеки, – думает он. – Обычная карстовая пещера, оттуда и ощущение морозной влажности. Или же там грибы; но что меня может удивить в ӧссенских грибах?»

Лукас твердит себе: «Ничего не найти, ничего не потерять». Эта мысль держит страх в узде. До определенного момента.

Рё Аккӱтликс.

Какое заблуждение.

Его голова упала на грудь. Лукас вздрогнул и на мгновение очнулся. Действительность вторглась в его мысли и развеяла туманные образы. Девушка как раз забрала упаковку от использованного геля, энергично встала и отряхнула комбинезон. Она что-то говорила: до Лукаса долетали обрывки слов.

– Вы меня слышите? Ничего серьезного… конечно, гель не снимать… проверять температуру… через два дня на осмотр…

Лукас перестал слушать.

– Я ожидал, что ты примешь это решение, абӱ Лӱкеас Лус, – говорит ӧссеанин. – Тебе не нужно объяснять, какое большое политическое значение имеет это таинство. Планетарной ветви Церкви придется признать его силу и в дальнейшем обращаться с тобой как с верующим, которого Аккӱтликс озарил светом своей милости. Для тебя так будет намного безопаснее…

На лице ӧссеанина блестит лукавая улыбка.

– Конечно, если ты меня чем-нибудь не расстроишь.

– Я постараюсь соответствовать ожиданиям, – выдавил из себя Лукас предписанный ответ.

Старик смеется: