Лед под кожей

Стоит расценить это как приказ к убийству? В случае, если фомальхиванин с кем-то объединится? Однако Аӧрлёмёгерль не уточнил, кого нужно устранить: самого мальчика, его возможного нанимателя или искусителя. Камёлё тихо выжидает.

– Мы не знаем, с чем именно столкнулся фомальхиванин, – кроме того, что там он стал глееварином. Мы не знаем сил и возможностей Хиваив. Планеты в Запретных направлениях часто находятся в изоляции сотни лет, а у Хиваив счет идет на тысячи; так что, хоть мы и были долго в безопасности от этой планеты, теперь не знаем, чего от нее ждать. Этот аргумент против понятия Запретных миров я всегда упоминал, но продвинуть идею – работа на несколько человеческих поколений. Так что мы увидим последствия. Столкнемся с тем, что на Хиваив тем временем успело незаметно вырасти.

Старый верховный жрец колеблется.

– В этом конкретном примере я вижу несколько возможностей влияния, – допускает он. – Могут продвинуться интересы Кораблей. Интересы могущественных лиц с Хиваив. Или кого-то еще более древнего.

«Кого это он имеет в виду?» – думает Камёлё. Конечно, кое-что ей в голову приходит, но произнести вслух она не отваживается. Это самая страшная ересь, какая только известна Церкви. «Даже если он имеет в виду Сгенов, разве это важно?» – крутится у нее в голове. После бессонной ночи ее одолевает усталость. «Не хочу иметь с этим ничего общего».

Верховный жрец будто уловил эту ее мысль; но злости он не показывает.

– Возможно, ты думаешь, почему тебя должно подобное интересовать, – с ноткой удовольствия говорит он. – Однако я верю, что, когда наступит время, это будет в твоих интересах, Камёлё. Ты сама поймешь, что не должна спускать с фомальхиванина глаз. Я большего не требую. Лишь чтобы ты выяснила как можно больше.

Камёлё усмехнулась. «Это мы еще обсудим», – крутилось в ее голове. В темноте, одетая, она лежала на постели Джерри, гражданка Земли, взрослая женщина, глеевари – куда более адекватная, уверенная в себе и независимая, чем то дрожащее, едва не сходящее с ума от ужаса создание, которое четыре года назад ждало холодным ӧссенским утром, пока священники решат ее судьбу. «Это будет в моих интересах?! С чего бы вдруг? Из-за того, что так предсказал Аӧрлёмёгерль?!»

Для Аӧрлёмёгерля она не имела значения. Он не заступился за нее.

– Выполни все приготовления, которые необходимы, – лишь сказал он перед тем, как ее оставить. – Попрощайся с родственниками, потому что они этого не переживут. А себе насыпь песок под язык.