Лёд (СИ)

Еще через два круга звезд мы поднялись на гряду прибрежных холмов, обдуваемых пронзительным северным ветром. С вершины самого высокого из них мы заметили, что северный край окоема странно посветлел, а звезды на нем выцвели, как будто размытые неясным отблеском. В море тоже появились необычные серебристые плоские камни или обломки скал. Мы долго всматривались в них, прежде чем разглядели, что они двигаются вместе с водой, и поняли, что это большие куски льда.

Даже тэлери редко заходили на кораблях так далеко на север. Первому Дому пора всерьез думать о том, чтобы повернуть на восток!

По счастью, среди холмов отыскалась удобная, глубокая бухта, в которую смогли войти все корабли. Наши Дома, Второй и Третий, стали лагерем на ее северном берегу, в ложбине, поросшей тощими, жилистыми лиственницами и елями. Крутой склон холма прикрывал нас от ветра.

Каждого из нас снедало нетерпеливое предвкушение перемен. Наконец-то надоевший пеший поход закончится, и мы по морю отправимся к настоящим подвигам, к новой жизни!

Но Феанаро охладил наше нетерпение. Он объявил, что сначала на ту сторону моря переправится только его Дом. Неизвестно, что за напасти ждут нас в Серединных Землях. Его воины разведают побережье, выберут удобное место и начнут обустраивать лагерь, в то время как лучшие мореходы вернутся сюда, чтобы перевезти Второй Дом, а за ним и Третий. Судя по картам тэлери, здесь путь через море должен был занять пять-шесть кругов звезд. Значит, даже с учетом противного ветра и поиска пристанища на том берегу, корабли вернутся за нами не позже, чем через две недели.

Речь Феанаро звучала разумно и убедительно. Все были согласны, что первыми в неизвестность должны шагнуть воины. Правда, многие из женщин и юношей Первого Дома ни за что не желали отставать от мужчин, и Феанаро не возражал против этого. Несколько матерей с детьми помладше сошли на берег, чтобы отправиться позже, с нами, и тем избежать опасностей первого путешествия. Айвенэн решила сделать так же. На сей раз Ингор легко согласился с ее решением — ему самому не хотелось подвергать семью лишнему риску.

Нолофинвэ предлагал брату взять на корабли лучших воинов Второго Дома, доказавших в Альквалондэ свою доблесть.

Феанаро отказался:

— Я не собираюсь сходу вступать в битву. Для разведки главное не число, а умение. Пусть твои бойцы не завидуют моим — врагов и сражений хватит всем. Лучше твое войско сбережет силы, чтобы потом помочь моему в трудах или в бою — смотря в чем будет нужда.

Нолофинвэ пожал плечами и отступился. Он понимал не хуже прочих, что спорить с Феанаро бесполезно.

Вечер накануне отплытия Первого Дома мы все провели на берегу. Хвороста здесь было в достатке, и мы разожгли большой костер. Всей толпою мы собрались вокруг; яркое пламя грело и веселило наши сердца. Мы снова — впервые после Проклятия! — вместе пели древние песни. Голоса наши звучали вдохновенно и стройно, эхом отражаясь среди холмов, а неумолчный шум волн вторил нам.

Следом за песней душа моя воспарила к звездам, и я вдруг вспомнила Владык — не только сурового Намо Мандоса, но и повелителя ветров Манвэ, и Варду, возжегшую для нас небесные светочи, и Ульмо, голос которого слышен и в нежном лепете ручейка, и в реве бушующего моря… Даже здесь, на Севере, мир одухотворяло их незримое присутствие. Но если Владыки по-прежнему даруют благодать всей земле, неужели нас — живых и разумных — они отвергли навечно? Нет, быть этого не может! Когда-нибудь они вспомнят о милосердии и вернут нам свое благословение…

Наше единение в песне было прекрасно, но и оно закончилось — костер мало-помалу прогорел, пение смолкло. Мы стали расходиться. Многие из нолдор Первого Дома направились к лодкам, чтобы вернуться на корабли. Другие смешались с нами, чтобы распрощаться со знакомыми и друзьями из наших Домов. Они покидали нас ненадолго, но как знать, какие случайности ждут их в открытом море?

Я выглядывала Ингора и Элеммира, чтобы пожелать им доброго пути. И вдруг заметила Ниэллина, с озабоченным видом пробиравшегося сквозь толпу. Конечно, я поймала и расспросила его. Оказалось, он «нечаянно» встретил Раумо. И, «раз уж так случилось», потребовал, чтобы тот прекратил преследовать Элеммира.

— Откуда ты знаешь? Элеммир сказал? — перебила я.

— Разве я сам не вижу? А Раумо такое удивленное лицо сделал! Будто не понял, о чем я. Уверял, что заботится об Элеммире, как о младшем брате. А тот не ценит его заботу, раз жалуется всем подряд… Тьфу! Ну, я пригрозил — только посмей Элеммира в плавании тронуть! Узнаю — побью, на кулаках драться никто не запрещал… А толку-то?

Я покачала головой. Ниэллин никак не сможет защитить Элеммира, когда тот будет на корабле. Как бы не вышло хуже! Что, если Раумо только сильнее озлится?

Ниэллина тоже тревожила эта мысль. Помолчав, он пробормотал:

— Ох, я, наверное, только напортил. Поговорить, что ли, с Ингором? Может, он возьмет Элеммира на свой корабль?