Лёд (СИ)

Ниэллин удивленно смотрел на Тиндала.

— Я видел, как это случилось, — ответил он устало. — Элеммир погиб сразу. Ты тоже мог бы уйти под лед. Но ты выжил сам и спас многих.

— Тиндал, не дури, — поддержал Алассарэ. — Элеммира, беднягу, страшно жаль. Но чем бы ты помог ему, если бы тоже утонул?

— Да уж! Вы правы, оба! Вы всегда правы! Ненавижу эту вашу правоту!

— Тиндал!..

Но брат, махнув рукой, бегом кинулся прочь, и до меня донеслись его отрывистые, сдавленные рыдания.

Ниэллин, остолбенев, смотрел ему вслед.

Алассарэ сказал хмуро:

— Бедняга. Ну ничего, потом поймет.

— Поймет, — безжизненно согласился Ниэллин.

Оба они как-то сникли, и я вдруг поняла, что они устали до изнеможения и замерзли, что они, как и все мы, напуганы внезапным бедствием и подавлены гибелью Элеммира… Просто, помогая другим, не позволяют себе заметить этого.

Но это же не значит, что им самим не нужна помощь. Да только примут ли они ее?

— Пойдемте к нам, — сказала я. — Мне так холодно… А в хижине чем больше народу, тем теплее. И я как раз замочила мясо. Надо есть скорей, пока не остыло.

После таких слов Ниэллин и Алассарэ без возражений пошли со мною.

Хижина наша была невелика. Мы набились в нее так тесно, что едва хватило места вытянуть ноги. Зато в ней и правда стало почти тепло, и меня разморило, едва я проглотила свою долю пищи. Все же я расслышала сквозь дремоту, как вернулся Тиндал и как он прерывающимся голосом просил у Ниэллина прощения. Значит, понял, что в гибели Элеммира винить некого…

С этой мыслью я уснула.

Я спала так крепко, что не слышала, как явился Второй Дом. Только поутру, выбравшись наружу, увидела, что лагерь наш разросся вдвое, и над одной из снежных хижин трепещет на ветру голубой с серебряным, в цвет льда и снега, стяг Нолофинвэ.

От укрытия к укрытию ходил Турукано. Расспросив его, я узнала, что Второй Дом тоже понес потери во время вчерашнего бедствия, что Лорд Нолофинвэ уже совещается с нашим Лордом, а ему, Турукано, поручено подсчитать оставшиеся в их Доме припасы.

Вскоре на совет к Лордам призвали мастеров — звездочетов и землеведов, а так же разведчиков, и в их числе — Алассарэ и Тиндала. За Ниэллином зашел отец и позвал его врачевать пострадавших от мороза. Мы с Арквенэн пошли с ними.

Целителей пригласили в шатер Артанис, где ярко горели две жировые лампы, и было тепло. Вокруг шатра собралась изрядная толпа. Многие накануне промочили сапоги и рукавицы, отчего руки и ноги у них замерзли до онемения. Теперь же пальцы распухли, болели и зудели, будто обожженные. Оказывается, мороз ранит наподобие огня!

Больше всех досталось тем двоим, кого вчера привезли на волокушах: лица у них покрылись струпьями, на кистях и стопах вздулись кровавые пузыри, кончики распухших пальцев почернели. Ниэллин осторожно ощупывал больные места. Судя по его озадаченному лицу, исцелить эти раны будет совсем не просто!

Среди пострадавших было и трое детей. Как сокрушались их матери! Мне тоже страшно было смотреть на изуродованные болячками маленькие ручки и ножки. И ведь вина малышей только в том, что их родители отвергли призыв Мандоса и решились на неизведанный путь…

Даже дети отныне во власти нашего рока!

Лишь теперь я до конца поняла, о чем Лорд Арафинвэ предупреждал Ингора и Айвенэн. Сумеем ли мы уберечь Сулиэль и Соронвэ? Хоть бы они невредимыми одолели трудный путь!

Лальмион не дал нам с Арквенэн праздно охать и ужасаться: вручил нам мешочек с сухой травяной смесью, велел истолочь ее и смешать с топленым жиром, а потом смазывать этой мазью обмороженные места.

Да, без помощников лекарям уже не обойтись. Им не хватит ни времени, ни сил, чтобы врачевать каждого своими руками. Их дело — исцелять самые тяжелые раны… а заживить остальные поможет снадобье.

Вскоре к нам присоединилась Артанис. Мы работали не покладая рук, но поток страждущих все не иссякал. Однако нам пришлось прерваться, когда вестник позвал нас выслушать обращение Лордов.

Всей толпой мы собрались на краю лагеря, вокруг ледяного бугра, на который поднялись Нолофинвэ и Артафиндэ.

Первым говорил Нолофинвэ. Начал он с потерь, которые мы понесли из-за внезапного натиска стихии: во время бедствия в зыбких льдах пропало больше полусотни путников. Лишь трое заблудившихся, обмороженные и еле живые, сумели выйти к лагерю ночью. Сейчас ими занимаются целители Второго Дома, но неизвестно, смогут ли те идти дальше на своих ногах.

— А остальные?! — перебил кто-то. — Лорд Нолофинвэ, надо найти их!

— Нет, — стылым голосом ответил тот. — Это слишком опасно.

— Мы что, бросим их?!

Другой воззвал:

— Лорд Артафиндэ! Среди пропавших есть и наши! Не ты ли поклялся беречь наш Дом?

— Я должен уберечь живых. Мертвых беречь поздно, — сказал Артафиндэ мрачно.

— С чего вы взяли, что они мертвы?!

Народ зашумел. Нолофинвэ повысил голос:

— Кто верит, что они живы?

Шум притих. Над толпой нерешительно поднялось несколько рук. Нолофинвэ продолжал жестко:

— Ни один из пропавших не ответил на осанвэ. Ни мне, ни Лорду Артафиндэ, ни своим друзьям и родичам. Где вы собираетесь искать их?

Все молчали.