Лед у подножья (СИ)

И ведь не скажешь, что Избранная — сама по себе такая. Не она ли предлагала помогать за деньги в день их знакомства? Просто тогда лишения вынуждали пойти на такие меры. А может, Мишель еще не понимала, что деньги — всего лишь фантики, которые можно обменять на нечто более важное. Только вот не подозревала даже, что обмениваться можно и без них. А можно еще помочь бескорыстно, и тогда судьба подкинет какой-нибудь приятный сюрприз, когда его совсем не ждешь.

Эллисон тоже не совсем понимала, зачем вызвалась чинить двигатели. То ли подруга, ратовавшая за справедливость, повлияла, то ли… надоело оставаться в стороне. Она могла помочь этим людям, так почему бы и не сделать это?

Но не совесть пыталась очистить автомеханик. Она знала, что благие поступки не перечеркнут плохие. Они просто будут, зачтутся когда-нибудь, в иной жизни или не-жизни. Но оцениваться будут в совокупности. А может, и вовсе ни на что не повлияют. Но это плохо — думать о том, что тебе что-то прилетит хорошее за оказанную услугу.

«И вообще, помогать — хорошо», — решила для себя Эллисон, закрывая тему. Она больше не гоняет по территории всей страны, собирая кубки.

Мишель вновь стояла в дверях. Что-то грызло ее изнутри. Присутствие подруги начинало раздражать автомеханика. Она ни разу не разбирала дирижабль, не понимала еще всех соединений, а Мишель вечно отвлекала одним лишь своим видом. Ну угораздило же втюриться, да в кого!

«Стоп», — прикусила нижнюю губу Эллисон. — «Сосредоточься».

— Если ты хочешь что-то сказать, то сейчас лучшее время. Ибо мне нужно сделать перерыв. Не могу сообразить, где же случился прорыв. Хотя… подай мне амперметр, — попросила Эллисон. — Или вольтметр. Хрен его знает, электроника ли тут соединяла дизельбак с двигателями. Уф…

— А как он выглядит? — спросила Мишель, копаясь в инструментах. — Или они… Что тебе конкретно нужно?

Эх, если бы Эллисон знала. Мысли путались, не желая встраиваться в ровную картину. Зато она посмотрела в сторону Мишель и заметила расшатавшиеся трубы. Болты с трудом не выпали, куски трубы грозились отойти друг от друга. Нарушение герметичности и повышенное давление. Так, одна проблема понятна!

— Не шевелись, — Эллисон подскочила к Мишель. Пока ключом закручивала болтавшиеся гайки, старалась думать о дальнейших бедах. Что-то же спровоцировало перепад давления. Но Мишель и вправду не могла больше молчать и ходить из угла в угол.

— Знаешь, я уже жалею, что была строга к людям. Сейчас они выглядят вполне безобидными… и испуганными, — произнесла Мишель. — За них хочется сражаться.

— Правильно. Большинство храбрится только тогда, когда все идет так, как они задумали. Под контролем. И чем ближе к столице, тем больше понимаешь, насколько комфортна жизнь тамошних обитателей. Лишь когда условия суровы, с людей слетает вся спесь и они начинают демонстрировать проблески разумности, — отозвалась Эллисон. — Я чего только не видела за время путешествий…

Мишель погрустнела, и медноволосая захотела проглотить язык. Наговорила лишнего. Ведь стоило поддержать терзающуюся сомнениями подругу.

— Но они все равно того стоят. Они не так уж плохи сами по себе. Просто слишком часто… остаются наедине с собой.

— Верно, человек — существо социальное, — кивнула Мишель. — И потому, не может жить без общения. И всюду опирается на чужое мнение. Смотрит, как его оценили. И если получает одобрение, то делает так еще и еще, даже если делает себе во вред.

Мишель присела рядом, перебирая инструменты. Эллисон закрутила последнюю гайку. Что-то подсказывало ей, что стоило прочистить систему выхлопных газов.

— Позови Зейна, нужно прочистить трубы. Пусть еще кого-нибудь подтянет к себе на помощь. А я свяжусь через рацию, — Эллисон подошла к приемнику, стоявшему возле двери в отсек. Техник связывался с мостиком, а может, даже с капитаном напрямую.

— Хорошо, — произнесла Мишель, проходя в салон. Но на минуту задержалась в дверях. — А знаешь, ты права. Люди того стоят.

— Конечно, — вздохнула Эллисон. — И только ты можешь их успокоить. Людям нужен символ, нужна вера в то, что все будет хорошо. Понимаешь, я тоже не далеко от них ушла. И сейчас мне не менее страшно, чем им.

Напряжение повисло в воздухе. Признаваться в слабости не было унизительно, но облегчения автомеханик не испытала.

— У тебя все получится. От тебя больше пользы, чем от меня, — невесело улыбнулась Мишель.

— У нас разные задачи. И, эй, не вешай нос раньше времени. Ты почему-то забываешь, что мы можем справиться с этой напастью все вместе. Даже сейчас у меня не десять рук, и я не могу раздвоиться. Зейн поможет мне с трубами. А ты — успокоишь людей. А потом мы поможем тебе с письмом. Разве до тебя еще не дошло, что ты больше не обязана тянуть на себе ношу? Мы разделим ее с тобой.

Эллисон так хотелось успокоить подругу, так хотелось обнадежить. И тогда, когда на прекрасном лице очаровательной девушки, появится улыбка, можно будет жить… по-настоящему.

— Хорошо, не буду тебя больше отвлекать, — Мишель вышмыгнула из отсека, оставив Эллисон с лихорадочно разбредавшимися мыслями.

*****