Леди-киллер

Суета последних недель утомила Эвелин, и она готова была признаться себе, что стареет.

Слава Богу, Кэйт выглядит теперь получше! Она так любила свою дочь и радовалась, что они с Лиззи, кажется, стали понимать друг друга. Внешне они похожи как две капли воды, но по характеру совсем разные. Лиззи — эгоистка, в отца, с горечью признавала Эвелин, но не могла не винить и себя: нечего было так баловать внучку с самых пеленок!

Но сейчас не время думать об этом. Пусть Лиззи будет приятно вернуться домой. И все же нет-нет, да и вспоминался злополучный дневник. Такое не сразу забудешь.

Постепенно мысли Эвелин перешли на Питера и его жену Марлен. Она с нетерпением ждала встречи с ними и с внуками, которых никогда не видела. Эвелин жадно затянулась сигаретой и зашлась кашлем, вздрагивая всем своим худеньким телом. Надо завязывать с курением; оно доведет ее до могилы. В это время в замке повернулся ключ, и Эвелин, проворно вскочив с табуретки, сунула лепешки в духовку и бросилась в прихожую.

— Здравствуйте, мои дорогие! — воскликнула она, заключая поочередно в объятия Кэйт и Лиззи. А Лиззи выглядит совсем неплохо, только похудела немного, подумала старая женщина, окидывая внучку придирчивым взглядом. Ничего! Несколько домашних обедов — и все придет в норму!

— Привет, ба! — вдруг смутившись, сказала Лиззи. — Чует мой нос, это жаркое по-ирландски благоухает?!

— Точно! И какое жаркое! Я такого никогда не готовила! Даже брюквы в него порезала. Пойдемте же, я вам дам его отведать!

Через пятнадцать минут они уже сидели у маленького бара и наслаждались вкуснейшим блюдом. Неожиданно в дверь постучали. Кэйт встала, вытерла салфеткой губы.

— Я открою.

Кэйт вышла в прихожую и не могла скрыть удивления, когда увидела на пороге Кэйтлина.

— Вы?

Он стоял в своем помятом дождевике и улыбался.

— Прошу прощения, что врываюсь к тебе домой…

— Входите, Кэйтлин! Извините за мою невежливость. Но я была поражена, увидев вас. — Она проводила его в гостиную. — Что-нибудь новое в деле? — спросила она с надеждой в глазах.

Он помотал головой.

— Можно поговорить с тобой с глазу на глаз хотя бы секундочку?

Что-то в его голосе насторожило Кэйт, и, извинившись перед матерью и дочерью, она плотно прикрыла, дверь кухни.

— В чем дело, Кэнни? — Кэйт показалось, будто чья-то холодная рука схватила ее за горло. — Что стряслось?

— Дэн заявился к Флауэрсу с жалобой на тебя и Келли.

— Понятно! — Кэйт прикусила губу.

— Флауэрс, само собой, на это наплевал. Тогда Дэн потащился со своей жалобой в Центральное бюро расследований криминальных преступлений.

Это был удар ниже пояса.

— Я подумал, что лучше тебе быть в курсе. Мне рассказал один мой старый друг. В участке пока никому ничего не известно. Понятно? Вряд ли начальство начнет служебное расследование, но знать об этом ты должна. Твой бывший муж, как говорится, Мразь с большой буквы.

Кэйт кивнула: точнее она и сама не сказала бы о Дэне!

В дверь просунула голову Эвелин, на лице ее было написано беспокойство.

— Надеюсь, все в порядке?

— Вы, вероятно, мать Кэйт? Меня зовут Кэннет Кэйтлин.

— Судя по произношению, вы, должно быть, из рода Керри?

Он ответил ей улыбкой, и, пока они обменивались репликами, Кэйт собралась с мыслями.

— Выпейте с нами, Кэнни. Это моя дочь Лиззи, а моя мать уже вам представилась.

— Я, Кэйт, лучше поеду домой, вы обедайте, не хочу вам мешать.

— Нет, никуда вы не поедете! Снимайте свой ужасный макинтош и проходите! Отведайте моего ирландского жаркого, его хватит на целый город, — заявила Эвелин тоном, не допускающим возражений. Кэйт много рассказывала о Кэйтлине, и Эвелин, заинтригованная, была рада составить о нем собственное мнение.

Необыкновенный аромат ударил в нос Кэйтлину, еще когда он приближался к дому, и теперь, видя перед собой улыбающиеся лица, он, не долго думая, снял плащ и кинул его на софу.

— Что бы вы со мной ни делали, я все равно скажу, что пахнет оно божественно!

Кэйт была рада приходу Кэйтлина. Он активно включился в разговор за столом, дав ей возможность поразмыслить.

Значит, Дэн Барроуз потащился в Центральное бюро расследований!

Чтоб ему провалиться!

Патрик как раз заканчивал обед, когда вошел Уилли и доложил о посетителе. Патрик вытер рот ирландской льняной салфеткой и, когда услыхал фамилию посетителя, удивленно вскинул левую бровь.

— Проводи его!

Уилли кивнул и вышел из комнаты.

С чего это вдруг Питер Синклер пожаловал к нему? Что ему нужно?

Синклер между тем вошел в комнату. Маленького роста, жилистый, он протянул Патрику руку с идеально ухоженными ногтями. Патрик встал, приветствуя его, предложил сесть, налил ему бренди и снова сел в кресло.

— Чем обязан такой чести?

— Меня, Патрик, привело к тебе весьма щекотливое дело. Речь пойдет об одной бабенке, за которой ты увиваешься.

Еще не договорив, Синклер понял, что взял неправильный тон.

Лицо Патрика сделалось каменным.

— И что же это за бабенка?

Как будто Патрик не знал, о ком речь.

— Ну разумеется, детектив-инспектор Барроуз.