Леди-пират

— Никлаус ревновал к нашему согласию. Я послала то письмо, ничего ему не сказав, — продолжала Мери.

— Почему ты так поступила, если так сильно любила его?

— Понятия не имею. Но ты прав. Я никогда никого не любила так, как его. — Она вздохнула. — Мне до конца моих дней придется жить с этим предательством, Корнель. Предательством, которое стоило ему жизни и лишило меня Энн. Оно всегда будет стоять между мной и тобой.

— Так вот почему ты позволила Балетти тебя соблазнить, — догадался наконец Корнель.

— Может быть, да. А может быть, и нет. Я знаю, что ты его не любишь, но это необыкновенный человек. И он очень много для меня значит.

Корнель склонился к ее губам и на мгновение задержался над ними, чувствуя, как она затрепетала в ожидании поцелуя. Так и не коснувшись ее рта, он выпрямился, наслаждаясь тайным и яростным разочарованием, мелькнувшим в ее взгляде.

— Я уже видел тебя в обличье знатной дамы, Мери Рид. И хотя я должен признать, что на этот раз ты выглядишь ослепительной и безмятежной, тем не менее я хорошо тебя знаю.

— Прошло немало времени, — возразила она, не желая сдаваться.

Он легонько провел пальцем по ее лицу:

— Однако ты не изменилась, Мери. Когда ты приходишь нас навестить, то всегда одета в мужское платье.

— Так удобнее и легче проскользнуть незамеченной.

— Да хватит тебе, — насмешливо отозвался Корнель. — Ты вышла замуж за своего фламандца, нарожала ему детей и все же написала мне. Если ты не знаешь, почему это сделала, так я-то уж знаю.

— Откуда тебе знать? — Она смутилась и растерялась, уверенность ее была поколеблена.

— У этого запаха, который ты только что вынюхивала на моей коже, у этих слез, которые ты подарила мне в наслаждении, у этого письма, в котором ты просила меня о помощи, одно и то же название. Какое бы желание ни влекло тебя, у него всегда будет привкус океана. И Никлаус-младший точно такой же, как ты. Там твое место, и его тоже, и мое. Продолжай обольщаться, снова поддайся иллюзиям, на этот раз — с Балетти, это всего лишь передышка для твоей истерзанной души. Рано или поздно, как было и с Никлаусом, и даже еще скорее, тебе это прискучит.

Мери отвернулась. Он прав. Никлаус и сам это понимал, раз позволил ей снова отправиться на поиски приключений.

— Балетти удерживает тебя своей утонченностью, всей этой роскошью, к которой ты тянулась в память о Сесили, продолжающей жить в твоей душе. Он удерживает тебя благодаря своему человеколюбию и исходящему от него свету, благодаря своим сказочным исканиям, которые делают мир доступным для тебя, только руку протяни, и придают смысл твоей жизни.

— Это правда, — согласилась она. — И так будет всегда.

— Не думаю. Вчера ты позволила себя соблазнить, потому что жаждала мести и этих самых сокровищ, сегодня ты позволяешь себя приручить, потому как только и думаешь, что о том мгновении, когда вместе с ним бросишь вызов океану ради того, чтобы достичь наконец той и другой цели. Это они влекут тебя, принцесса. Но что станет потом? Когда Балетти получит ответы на свои вопросы и снова привезет тебя в Венецию, чтобы слоняться из одного салона в другой? Что станет с Мери Рид и Никлаусом-младшим? Ты будешь бесчувственно стариться, а твой сын тебя покинет, чтобы рядом со мной сделаться моряком. Если только ты снова не сбежишь вместе с ним, вместе со мной. Потому что единственное богатство, в котором ты действительно нуждаешься, — это свобода, которая течет в твоих жилах. Свобода, которую я воплощаю в твоих глазах и от которой ты никогда — слышишь, никогда! — не исцелишься.

Он повернул к себе лицо, упорно смотревшее в стенку, и пальцем стер слезинку с ее виска.

— Выходи за Балетти, — снова прошептал Корнель, размазав соленую каплю, пролитую ее глазами, по своим дрожащим губам. — Выходи за него замуж, только не отталкивай меня.

Он провел рукой по ее трепещущей груди вниз, дошел до ложбины между ног. Когда он углубился туда и одновременно впился поцелуем в губы, Мери подхватила мощная волна, настоящий девятый вал. Корнель чуть отстранился, чтобы приладиться в такт ее обжигающему дыханию.

— Никто, Мери Рид, что вчера, что сегодня, никто так хорошо не знает тебя, как я, — прошептал он еще перед тем, как овладеть ею, медленно, как океан играл бы кораблем, снова и снова, до тех пор пока не потопит.

18

Приближаясь к палаццо маркиза де Балетти, Эмма де Мортфонтен дрожала от нездорового возбуждения.