Леди со старинного портрета

— Я совсем не знаю здешних мест и заблудился. Не могли бы вы помочь мне выбраться отсюда? Хотя бы укажите, в каком направлении находится замок.

— Kонечно, — воскликнула девушка, слегка запинаясь, — Я… буду рада… вывести вас из леса.

Мы с ней уже собрали все ягоды, и она изящным кивком головы поблагодарила меня. Должен признаться, манеры у нее были, как у леди.

— Меня зовут Энти, — весело сказала девушка. — Я живу недалеко отсюда, в деревне, а сейчас ходила на болота за поздней клюквой. Я всегда хожу через лес и уже совсем не боюсь. Ведь тут так красиво… Раньше я никого не встречала здесь, поэтому увидев вас и закричала от неожиданности.

Энти оказалась милой и чрезвычайно приятной собеседницей и вовсе не походила на простую деревенскую девчушку, какой вначале показалась мне. Мы и не заметили, как вышли к замку. Она вежливо сказала мне «до свидания», и мы расстались.

Kогда я вошел в замок, меня встретила ревниво нахмурившаяся Этель, которая сразу же спросила:

— Kто та красивая светловолосая девушка, вместе с которой ты подошел к воротам?

— Всего лишь деревенская девчонка, — последовал невозмутимый ответ. — Я заблудился в лесу, а она показала мне дорогу. Вот и все.

— Знаешь, а мне показалось, что она похожа на белую леди, — загадочно молвила Этель.

— Не на белую леди, а на всех леди Эштон, — уточнил я. — Она или же кто-то из ее предков, по-видимому, незаконный отпрыск этого рода.

— Я видела вас из окна библиотеки, — сказала Телли, резко позабыв об Энти. — О, Говард, я обнаружила там столько материалов!

Я обнял невесту за плечи.

— Ну, вот видишь. А ты хотела уехать. Ведь здесь хорошо, правда?

Этель молча кивала, выражая тем самым свое согласие, но я не был уверен, что она действительно хочет остаться. Но мы все же остались.

Дни пролетали быстро, незаметно и как бы мельком. Этель часами рылась в старинных фолиантах и письмах, просиживая в библиотеке, а я даже не мог зайти к ней, потому что возле входа были навалены книги. Одному Богу известно, каким путем она входила и выходила оттуда. В те редкие часы, когда Этель показывалась из библиотеки, чтобы поесть, запыленная и счастливая, она без умолку говорила о болезнях, смертях, различных трагедиях, происходивших когда-то в стенах этого замка. Нередко она беседовала со стариком, давно работавшим здесь, которого мы видели по приезде. Лишенный внимания Этель, я был вынужден возобновить свои занятия и продолжить одинокие прогулки по лесу и вдоль болота. Энти я больше не видел, хотя порой мне хотелось навестить ее в деревне, но я так и не осуществил своего замысла из опасения вызвать ревность Этель.

Так закончился сентябрь. Дни стояли прохладные, тихие и печальные. Лес еще не сбросил свой золотисто-пурпурный убор, но как бы притушил краски; болотный туман приобрел фиолетовый оттенок и почти вплотную приблизился к замку. Раньше мы с Этель совершали небольшие вечерние прогулки, но сейчас и их пришлось прекратить из-за боязни заболеть. Дни становились еще более скучными и мрачными. Даже Этель, кажется, устала от своей библиотеки и стала проводить там все меньше и меньше времени. Но освободившиеся часы она посвящала вовсе не мне, на что я поначалу рассчитывал, а запиралась в своей комнате. Казалось, она сторонится меня, и это чувство меня не покидало. Этель избегала всех: и девушек-горничных из деревни, с которыми раньше была приветлива и мила, и даже старика, от которого узнавала предания и легенды рода Эштон. Создавалось впечатление, что изучение этих преданий она прервала. Единственное, что ее еще занимало, — долгие прогулки по коридорам замка. Подолгу она останавливалась возле каждого портрета леди Эштон, вглядываясь в него. Мне было непонятно поведение Этель, но я пытался объяснить его тем, что она что-то пишет и, если я люблю ее, то должен это понять.

Однажды поздним вечером Этель проходила мимо моей комнаты, когда я стоял на пороге и курил. Она посмотрела на меня странным равнодушным взглядом и вдруг обронила:

— Я снова видела ее. Я все время вижу ее!

В следующее мгновение Этель уже скрылась за поворотом, и я даже не успел ничего ответить. Решил поговорить с ней утром и выяснить, что же такое с ней происходит.

Но вновь увидеть ее мне удалось лишь вечером. Этель стояла у окна, непринужденно облокотившись наподоконник, и, как мне показалось, пребывала в хорошем расположении духа.

— Безлунные, как говорят, божьи ночи, — произнесла Этель. — В такие ночи обычно хорошо пишется… Меня посещает вдохновение.

Ее слова придали мне смелости. Я проследил за ее взглядом, устремленным в холодное и яркое звездное небо, и неожиданно для себя сказал:

— Привидениям, должно быть, сейчас худо. Они еще больше страдают без луны…

— О чем ты говоришь? — оборвала меня Этель. — Это вампиры любят полную луну, а для призраков нет ничего лучше темных ночей новолуния.

Я зачем-то рассмеялся и пожал плечами.

— Зато как было бы приятно увидеть прекрасную леди в белом саване, насквозь пронизанную лунным светом, плавно скользящую по замку…

— Дурак, — раздраженно бросила Этель и удалилась.