Ледыш и Недотрога

— Я на прослушивание, — открестилась я.

— Прошу сюда…

Она провела меня по устланному ковром коридору до дубовых дверей. Открыла их для меня и удалилась. Я несмело заглянула в большой зал, в полутьме которого выступали столы и стулья. Когда глаза привыкли после яркого света, я заметила и сцену.

— Нравится? — раздалось за спиной.

От неожиданности я подскочила, но крик сдержала. Повернулась к хозяину клуба и слегка дрожащим голосом заметила:

— Очень неплохо.

— Зная, что вы приехали к нам из столицы, — оскалился он, — сочту это большим комплиментом. — И протянул руку, указывая на неприметную дверцу в глубине зала: — Пройдёмте в мой кабинет, подпишем договор.

— Так сразу? — удивилась я. — А прослушивание?

— Это лишнее, — беспечно отмахнулся Черных. — Ведь вас рекомендовал один мой знакомый. Он очень привередливый! Если ему понравился ваш вокал, я тем более буду в восторге. Осторожнее, стул.

Лёгкость, с которой Егор Никитич соглашался на все мои условия, настораживала, но дважды прочитав договор, я не нашла никаких подводных камней. Уверена, что даже мой отец посчитал бы его разумным. А после я проверила инструменты: все новёхонькие, будто только что из магазина!

Поэтому покидала клуб я в приподнятом настроении и когда мой сотовый зазвенел, ответила не глядя:

— Да-да, Руся, не переживай. Я подписала договор с Черных, буду выступать с сегодняшнего вечера…

— Спятила?! — рыкнул на ухо Ледат. — А ну, бегом обратно и откажись.

Я уже пришла в себя от испуга и спокойно возразила:

— Это наш единственный шанс победить на конкурсе.

— К чёрту конкурс! — сильнее разозлился он. — Разорви договор и уходи оттуда.

— И не подумаю.

— Виолетта, не глупи…

— Ради тебя стараюсь! — не выдержав, возмутилась я. — Тебе деньги нужны!

— Но не так.

Он отключился, а я ещё долго смотрела на тёмный прямоугольник экрана.

Глава 23. Ледат

Я летел по трассе, обгоняя ветер и собственные мысли, но страх всё равно бежал впереди меня. Я сам загнал себя в ловушку, некого винить. Пытаясь и дедушку спасти, и самому не запачкаться, раз за разом принимал не те решения и сейчас ненавидел себя за это!

Выхода нет. Возможно, что возгорание было и непреднамеренным, но верилось с трудом. Если Аид решился на подобное, то намёк ясен. Мне не дадут выступить на конкурсе. Черных, как шакал, сначала ходит рядом, предупреждая о своём присутствии. Не давая забыть о нём и на минуту. А потом замолкает — перед самым нападением.

Вот только страдают другие люди, и от этого хотелось сдохнуть, но не мог себе позволить. Аид того и добивается, чтобы я добровольно сдался. Пришёл к нему на поклон и сам надел ошейник, чтобы стать одной из его шавок. Всё моё существо восставало против такого финала, но…

Что я мог?

Затормозив у поля, где мы гуляли с Недотрогой, я бросил байк на обочине и пошёл вперёд. Каждый шаг давался с трудом, я будто уже шёл по раскалённым углям в ад. Единственное, что помогало держаться, — призрачное видение светловолосого ангела. Всего лишь воспоминание, но даже думая о Недотроге, становилось легче дышать.

Рухнул в жухлую траву там, где мы с ней лежали и смотрели в голубое небо. Сейчас оно было затянуто серой мутью, а вскоре по лицу покатились капли. Плевать, что солёные. Это дождь!

Я зажмурился и, сжав кулаки, выпустил рвущийся стон.

Как же мерзко!

Клоун поручился за меня, помог получить заём, а теперь лишился клуба. Аид один за другим отсекает от своей жертвы пути к спасению, загоняя в угол безысходности. И вот я уже почти раздавлен тяжёлой плитой вины, ведь все эти люди пострадали потому, что я не хотел пачкаться.

А теперь вариантов не осталось, но решиться на прыжок в пропасть не так-то просто. Сдаться монстру, который, возможно, забил собственного сына до смерти, а затем решил, что отвечать за это должен я, и методично привёл меня к этой черте. Между свободой и позором. Виной и страхом. Раем и адом!

Некуда бежать, никто не поможет. Аид выкупил мой долг, и я снова на крючке. А разыгранный спектакль отпугнёт тех, кто ещё мог бы выбрать мою сторону. Черных не отбирает жизни, ему приятнее, когда ему преподнесут её на блюдечке. Так и мне предстояло явиться в ад и, выдрав сердце, бросить в ноги чудовища.

Я посмотрел в хмурое небо, представляя, каким невинно-голубым оно некогда было. Чистым и пронзительно свежим, как взгляд Недотроги. Я поднялся и, не обращая внимания на мокрую одежду, побрёл обратно к мотоциклу. Но усевшись на него, не спешил возвращаться в город.

Каждому осуждённому полагается последнее желание. Словно глоток сладкого нектара перед погружением в вечное страдание, которое обеспечит мне Аид, была она. Девчонка из столицы, упрямая мажорка со вздорным характером. Мы могли бы замутить… В другой жизни!

Ступив на территорию Черных, я оставлю за спиной всё, что было дорого. Поэтому сейчас я набрал номер Виолетты с намерением попрощаться, но сердце пропустило удар от случайно услышанных слов, что предназначались другому человеку.

— Спятила?!